Тарас Бульба. Николай Гоголь

его? в подвале? в яме? обесчещен? связан?

      – Кто же бы смел связать пана Андрия? Теперь он такой важный рыцарь… Далибуг[37] , я не узнал! И наплечники в золоте, и нарукавники в золоте, и зерцало[38] в золоте, и шапка в золоте, и по поясу золото, и везде золото, и все золото. Так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка пищит и поет и травка пахнет, так и он весь сияет в золоте. И коня дал ему воевода самого лучшего под верх; два ста червонных стоит один конь.

      Бульба остолбенел.

      – Зачем же он надел чужое одеянье?

      – Потому что лучше, потому и надел… И сам разъезжает, и другие разъезжают; и он учит, и его учат. Как наибогатейший польский пан!

      – Кто ж его принудил?

      – Я ж не говорю, чтобы его кто принудил. Разве пан не знает, что он по своей воле перешел к ним?

      – Кто перешел?

      – А пан Андрий.

      – Куда перешел?

      – Перешел на их сторону, он уж теперь совсем ихний.

      – Врешь, свиное ухо!

      – Как же можно, чтобы я врал? Дурак я разве, чтобы врал? На свою бы голову я врал? Разве я не знаю, что жида повесят, как собаку, коли он соврет перед паном?

      – Так это выходит, он, по-твоему, продал отчизну и веру?

      – Я же не говорю этого, чтобы он продавал что: я сказал только, что он перешел к ним.

      – Врешь, чертов жид! Такого дела не было на христианской земле! Ты путаешь, собака!