и Агнес, боязливо перебравшись через него, подходит к особняку и стучит в знакомое окно…
Темнота и тишина были ей ответом.
Еще несколько раз она постучала в окно, уже громче – и, наконец, в глубине темной комнаты зажглась свеча; шаги и свет приближались; поднялось окно, и лицо мистера Парсона, освещённое свечой, показалось из окна…
– Кто тут?
– Мистер Парсон, это я, Агнес…
– Мисс Мэйси?! Боже мой!
– Ради Бога, не беспокойтесь, я сейчас уйду. Я пришла сюда только затем, чтобы…
– Да вы дрожите, вам холодно. Я сейчас открою дверь…
– Вы разбудите слуг. Погодите… Вы можете поднять окно повыше?
Забравшись на выступ здания, Агнес уселась на подоконник, и, пригнувшись, пробралась в комнату.
– Я понимаю, что мой поступок ужасен, но я пришла только задать вам один вопрос.
В нарядной гостиной догорали угли в камине, от натертых до блеска полов пахло воском. Зубы у Агнес постукивали, но уют комнаты уже действовал на нее благотворно. Она глубоко вздохнула и осмотрелась.
Невил Парсон стоял перед ней в халате, накинутом поверх пижамы, растрепанный и такой… такой… Она даже не могла сказать, какой. Обычно он казался ей застегнутым на все пуговицы. Сейчас он был каким-то домашним, простым. Он взял плед с кушетки и накинул на плечи Агнес.
– Садитесь сюда, к огню, я сейчас разожгу его пожарче, – он подвел ее к камину, и принялся ворошить угли кочергой. – Так что за вопрос?
– Скажите, вы ведь не убивали эту девушку?
– Что изменит мой вам ответ, – произнес он с горечью. – Я не убивал ее – мне не было нужды ее убивать, но разве мои слова – доказательство? Вы поверите мне?
– Поверю…
– Благодарю вас, – отвечал он серьёзно, – ваши слова для меня и впрямь поддержка… но пока мне не верит никто, тем более, что я действительно был с ней знаком… больше, чем просто знаком.
– Вы любили эту девушку?
– Нет.
– Но почему же тогда вы… что вы имели в виду, когда сказали «больше, чем просто знаком»?!
– Дорогая мисс Мэйси, я не должен говорить на эти темы с незамужней леди!
– И вы тоже… считаете, что для меня есть какие-то запретные темы…
– Простите, я согласен, что правила, среди которых мы живем, не учитывают человеческой природы.. но я тоже воспитан в этих правилах… Верьте мне только в одном: я не убийца, хотя доказать обратное я не в силах.
– Но что теперь будет?
– Не знаю. Сначала коронер передаст дела в суд. Если меня обвинят в убийстве, то, вероятно, повесят.
– Нет!!!
– Увы, да. Но если даже им не удастся доказать моей вины, если сомнения присяжных будут в мою пользу – что с того? Я буду запятнан подозрением. Мое доброе имя погибло.
Агнес до боли сжала руки в кулачки.
– Расскажите мне, как все это было? Ну, то есть вот вы подошли к дому… почему именно в это время? Вам было назначено?
– Нет, но я всегда приходил к ним в середине дня.