Не возвращайся. Ульяна Павловна Соболева

о него всей ладошкой, как будто показывал кому-то «до свидания». На самом деле просто трогал таким образом холодное стекло.

      Я подошла сзади и, чтобы не испугать, тихо сказала:

      – Тошенька, мама вернулась. Очень соскучилась по тебе.

      Ладошки на стекле задвигались быстрее. Услышал, но конечно же не обернется и не обнимет. Но он рад. Я точно знаю. Чувствую.

      – Пошли на кухню, Лара приготовила нам поесть.

      Обняла сзади, но он нервно задергал ногами, отказываясь слазить.

      – Идем. Давай я спущу тебя вниз.

      Снова дернул ногой и прижался лицом к стеклу. Обернулась и увидела Сергея. Он стоял в проеме двери и смотрел на сына. Потом молча кивнул мне, чтобы шла на кухню. Да, и это правильно. Лучше сейчас на Антошку не давить. Когда он слышит чужие голоса, его это пугает.

      Мы сели за стол, который накрыла Лариса. Меня посадила рядом с Сергеем. А сама поглядывает с любопытством то на меня, то на него. На меня особо пристально и с нажимом, приподнимая брови, мол «ты чего прицепилась, это же он».

      Сергей быстро и очень жадно ел…Руками. К вилке не прикоснулся. Мы снова переглянулись с Ларисой, но обе промолчали.

      – Спрашивать, где был и что делал тупо, да?

      – Бестактно и беспардонно, я бы сказал. Но ты спроси. Вижу ж, как интересно.

      Они всегда так общались. Поддевали друг друга. Я привыкла еще раньше. Хотя иногда доходило и до ссор. Бывало, они месяцами не общались. Сергей умел так ответить, чтобы задеть до самых печенок.

      – Ну я не такая воспитанная, как ты. Мы не местные, не столичные. Быдло мы деревенское, так что спрошу. И где ваше величество носило все семь лет?

      – Наше величество свои телеса прятало в подвале без окон и дверей, сидело на цепи, жрало похлебку собачью и сцало в ведро.

      Ларка поперхнулась и опустила вилку.

      – Черт…прости.