обдумывал это с минуту, после чего решил, что я уже все понял, и сказал:
– Я бы предпочел пока что ограничить наши взаимоотношения телефонными переговорами. Я вообще-то и впрямь верю, что вы никому ничего не расскажете. У меня есть серьезные подозрения, что вы будете лишь приветствовать пытку и, возможно, даже смерть.
– Вы очень про…ни…ца…тель…ны, мис…тер Крид. Итак, ког…да вы мо…жете на….чать?
Я не очень беспокоился насчет того, можно ли мне свободно говорить по моему мобильному телефону. Те немногие люди, что способны пробить защиту моей сотовой связи, уже давно знают, чем именно я зарабатываю на жизнь.
– У меня сейчас три клиента, – сообщил я ему. – Если хотите меня нанять, можете стать четвертым в этой очереди. Каждый контракт стоит пятьдесят тысяч долларов, плюс расходы. Оплата авансом.
– Мо…гу я сам ре…шать, ка…ким обра…зом бу…дут вы…пол…няться мои за…казы?
– В пределах разумного.
Виктор сообщил мне детали касательно первой цели. А после этого поразил меня условием, с которым я никогда раньше не сталкивался: он желал переговорить с жертвой за пару минут до ее смерти, до убийства. Я заявил ему, что для этого жертву придется сперва похитить, а это для меня дополнительная нагрузка и трудность. Это означает, что придется взять с собой еще одного человека, это займет больше времени и увеличит риск быть опознанным. И пытался отказаться от этого условия до тех пор, пока Виктор не предложил удвоить мое вознаграждение.
Виктор продолжил объяснять, что именно ему требуется, чтобы я сделал. И почему. И пока он продолжал говорить этим своим скрипучим металлическим голосом, я все больше осознавал, что, несмотря на то, что не раз встречался лицом к лицу с самыми мерзкими, самыми гнусными проявлениями зла, какое только может родить этот мир, я все же никогда прежде не сталкивался с человеком, столь же чудовищно низким и отвратительным. И в итоге пришел к мысли, что мне пришлось бы выскрести зубной щеткой все самые темные и скверные закоулки ада, если бы мне выпало разоблачать план, такой же чудовищно злобный и порочный, как этот.
И я сказал ему, что сделаю это.
Глава 4
– Прежде чем вы встретитесь с ними лично, вам нужно будет посмотреть на них издали, – сообщила Кэтлин Грэй, занося мою фамилию в журнал регистрации посетителей. – Это сделано для детей, им вовсе не нужно, чтобы вы вдруг расплакались или отшатнулись в ужасе.
Ожоговый центр Уильяма Рэндолфа Херста[3], расположенный в помещении Нью-Йоркской пресвитерианской клиники и объединенной с медицинским колледжем Корнеллского университета, – это самый крупный и самый загруженный ожоговый центр в стране. Он принимает на лечение более тысячи детей ежегодно. Эту и еще кучу всякой прочей информации я почерпнул из брошюры в вестибюле центра, пока дожидался появления бывшей жены Кена Чапмена. Я позвонил ей на работу и объяснил, что мне необходимо встретиться с нею лично, прежде чем рассматривать ее заявку на кредит.
– Чушь собачья! – сказала она мне. –