наружу даже сквозь ее стиснутые губы.
– Да что с тобой, бабушка?! – всплеснул руками штабс-капитан Щеглов. – Ежели вы считаете, что предприятие, которое мы замышляем, бросит в некотором роде тень на репутацию вашей родственницы… То вы… То мы… То вы…
Тут штабс-капитан запнулся, не зная, что дальше сказать.
Интендант Горнов плеснул шампанского в кружку и подал старухе. Та всхлипнула и сделала глоток. Шампанское подействовало на нее, как яд змеи на крысу, старуха вдруг задергала руками и залопотала нечто невразумительное.
Все мы невольно сделали шаг назад от обезумевшей дуэньи, а штабс-капитан Щеглов схватился за грудь. И только кузнечиха не растерялась – она сжала кружку в руках сродницы и насильно заставила ее допить шампанское.
– Ну, ну, ну, – приговаривала при этом кузнечиха. – Уймись, уймись! Что такое?! Я вот тебе ужо халвы звонницкой куплю! С изюмом. Хочешь?
Старуха согласно кивнула. То ли уж шампанское так подействовало, то ли обещание купить халвы, но уже через минуту она успокоилась и, поправив на голове капор, сказала, что чувствует себя в общем-то вполне сносно, но только весьма беспокоится за возможный печальный исход предстоящего состязания. Ведь если мы, гусары, пострадаем во время оного, то ее самою и Ганну обвинят ни много ни мало в измене Отечеству.
– Да как же они потом, увечные, государю-то служить будут?! – простонала дуэнья, простирая руки в сторону Ганны. – Как оборонять Отечество станут?
– Чтоб пику держать… не нужен! – уперев руки в бока, урезонила сродницу Ганна. – Гусар и без… оборонит государя императора!
Мы зааплодировали этим словам решительной кузнечихи.
– Вот огонь-баба! – восхищенно воскликнул ротмистр Щеколдин.
Под предводительством штабс-капитана Щеглова мы составили меморандум о предстоящей баталии; особым пунктом отметили, что проводится она исключительно при добровольном согласии и что в случае причинения телесных увечий никто из участников в претензии не будет.
Этот пункт, с нарочитой громогласностью зачитанный Щегловым, успокоил сродницу Ганны, и она – кузнечиха грамоты не знала – поставила крестик под соглашением. Подписались и мы. Все заметили, что, когда перо взял поручик Тонкоруков, рука его дрогнула и на бумагу упала чернильная капля.
– Дурной знак, – молвила старуха и со страхом покосилась на побледневшего поручика.
После недолгого обсуждения мы решили провести состязание завтра утром в Ремесленной слободке у кузницы Ганны и стали разъезжаться.
«Властно играют в делах человеческих тайные силы»
…Я ехал на свою квартиру по пыльно-зеленым улицам Конотопа, и странные мысли бродили в моей голове. Впрочем, возможно, они бродили вовсе не в моей голове, а где-нибудь в другом месте – уж настолько эти мысли были странные – но я их слышал и потому полагал, что они бродят именно в голове. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я выхватил саблю из ножен и принялся охотиться за шмелями. Занятие это не из