судьбы близкого соплеменника свернуть в лоскуток конспекта заведомо жалкого рассказа о частном жизненном случае – это непросто. Однако Марсик уважал профессионализм во всех его проявлениях, а в собеседнике он угадал профессионала, и, придя к выводу, что тому не нужны эмоции, попытался, внутренне, правда, сопротивляясь, отдалить от себя происшедшее и взглянуть на всё это как бы со стороны.
Но как «мелькающие огоньки только на миг включают все качества пламени», так и Марсик, не способный вырваться за границы собственного интереса к Зудитову, мог лишь слабым фонариком шарить в громаде ночи. Это на их-то уровне цивилизации-дикости маломерного обрывка Вселенной пытаться увидеть или хотя бы вообразить другого человека в его истинном проявлении!..
– Итак, Виктор Зудитов работал мастером на градообразующем комбинате нашего города, – отрицательным эффектом угасания эмоций было излишнее мышечное расслабление – Марсик откинулся на спинку скамьи, – в цехе крупного литья, точнее – в инструментальном его хозяйстве. Что касается работы, то звёзд с неба, как я понял, он не хватал. В том смысле, что ни машина, ни квартира из директорского фонда ему не светили. Он был просто хорошим работником. У него были хорошие отношения со всеми, как с руководством цеха, так и с рабочими. Как я мог заключить, Зудитова не интересовали ни концентрированное антипространство, ни то, откуда Солнце берёт девять десятых энергии. Но вот куда исчезает то немногое, что мы всем миром создаём в нашей богатой ресурсами стране, его интересовало. И когда он стал активнее проявлять этот свой, заметим, законный интерес… Законный же?
– Пожалуй.
– Вот именно. И в сочетании с сугубо личным желанием приобрести «Волгу», в очереди на которую он в течение двух лет стоял первым… Повторяю: в течение двух лет – первым. И… Да, испортились его отношения со всей управленческой машиной. В результате, ему перекрыли кислород и испортили его отношения с рабочими. Нет плана – нет и премии. А премия-то – семьдесят процентов. СТК и профком сначала решили: ему автомобиль. Радуйся, мол. А потом коллективу предложили двадцать алжирских холодильников взамен «Волги». Да ещё стиральных машин «Малютка» пообещали. Ну, каждому, как говорят, приятнее «Малютка» в собственной ванной, чем «Волга» в чужом гараже. А машину отдали исполкому. Там «Малютки» и холодильники уже у всех имеются, а вот «Волги» у зама предисполкома Обобурова не было. А «Волга»-то сейчас на рынке в три раза дороже, чем в магазине. Считайте, сколько тысяч отняли. Это сейчас, а завтра? Человек всю жизнь собирал по крохам восемнадцатикопеечные – по некоторым подсчётам – рубли! И в очереди первым стоял. И вот дождался, наконец! Пока дети играют, нарезанные для игры бумажки деньгами являются. А кончится игра? Ну, к рынку перейдем. Тогда что? Вместо «Волги» – спички у спекулянта?! Организующая социальная сила в форме карманных портретов Ленина рассеивается, как утренний туман. На дворе-то – полдень перестройки!
Марсик разволновался – и не видел ничего. Существовали только голос его и тот, кто должен был услышать его. Услышать