мадам.
Ее свекровь разговаривала с бесстрастной деловитостью – точно так она могла бы обратиться к конюху, отдавая распоряжение насчет лошади после долгой скачки. Серые глаза Аделаиды смотрели холодно и неодобрительно. Платье на ней тоже было серое, под цвет меха на черной накидке. Строго и уныло. Незадолго до этого она официально приветствовала свою невестку в большом зале дворца, произнеся высокопарную речь и клюнув ее в щеку. Сейчас они стояли в комнате, выделенной Алиеноре, на одном из последних этажей Большой башни.
Комната была хорошо обставлена – красивые гобелены, прочная мебель и огромная кровать с тяжелым пологом, сильно пахнущим овечьей шерстью. Ставни закрыты, горело всего несколько свечей, и со всех сторон подступали глубокие тени. Однако при дневном свете двойные арочные окна дадут возможность увидеть красивый вид на Сену; точно так же окна замка Омбриер в Бордо выходили на реку Гаронну.
Под пристальным взглядом Аделаиды слуги принесли воду для умывания, вино и тарелки с сыром и хлебом. Служанки Алиеноры начали распаковывать вещи, перетряхивая и расправляя платья и сорочки, прежде чем повесить их на вешалки и убрать в гардеробы. Аделаида даже раздула ноздри при виде ярких расшитых нарядов.
– Вы убедитесь, что мы здесь привыкли к простоте, – чопорно заметила вдовствующая королева. – Мы не легкомысленный народ, и у моего сына непритязательные вкусы.
Алиенора напустила на себя скромность, а сама подумала: узнай Аделаида, что́ ее драгоценный сынок вытворял в Аквитании, у нее случился бы апоплексический удар. Даже для Людовика церковь была не единственным интересом в жизни.
Петронилла встряхнула головой.
– А мне нравятся яркие цвета, – сказала она. – Они напоминают мне о доме. И наш отец их любил.
– Да, любил, – поддержала сестру Алиенора, обняв ее за талию. – Придется нам стать законодательницами новой моды! – Она улыбнулась Аделаиде, но та так и осталась с постной миной.
Несколько женщин из свиты королевы переглянулись; среди них была сестра Людовика, Констанция, ровесница Алиеноры, и Гизела, молодая родственница, с тусклыми светлыми волосами и зелеными глазами. Кто-то тихо прыснул, а королева, не оборачиваясь, подняла руку, призывая к тишине.
– Я вижу, вам предстоит еще многому научиться, – сурово произнесла она.
Но Алиенору не так-то просто было испугать. Нельзя позволить, чтобы ее унизили из-за того, что она незнакома с обычаями Парижа. Она будет держаться гордо и с достоинством, поскольку не уступает в знатности ни одной из здешних дам.
– Вы правы, мадам. Наш отец убедил нас, что обучение важно. – Ведь для того, чтобы перехитрить своего противника, для начала нужно узнать его обычаи и научиться играть в его игры.
– Рада это слышать, – чуть смягчилась Аделаида. – Вам пойдет на пользу, если вы будете прислушиваться к советам старших. Остается надеяться, что он также убедил вас в важности манер.
– Мы ей не нравимся, – сказала Петронилла, когда королева-мать наконец ушла, чтобы заняться другими делами. – И я от нее тоже не в восторге!
– Но