овало его возрасту. На первый взгляд ему было лет двенадцать, не больше. Но его глаза заставляли усомниться в этом. И это было очень необычно и странно. Мальчик был почти с неё ростом, разве что чуть выше и более крепкого телосложения. Одет он был в коричневую с бахромой курточку и такого же цвета брюки, заправленные в ладные плетёные сапожки. На голову была надвинута шляпа с небольшими полями, из которой не без кокетства выглядывало перо какой-то диковинной птицы.
– Вы кто, мальчик? – немного оробев, спросила девочка. – Как вас зовут?
– Я – Гимли. А почему ты плачешь, девочка?
Маня смущенно потупилась. Она не любила, когда кто-нибудь видел ее слабости. Здесь, в самом конце больничного двора, за большим сараем, где хранился запас дров на зиму и где редко кто появлялся, девочка чувствовала себя в полной безопасности от чужих глаз. Сюда она прибегала выплакать свои детские слезы и обиды. И вот ее место занято, а секрет раскрыт.
Никогда никому она не смогла бы раскрыть причину своих слез. Даже маме. Хотя маме в первую очередь. Она знала, что мама не сможет ей помочь, и только будет плакать тайком от жалости к дочери и от бессилия ей помочь.
Но неожиданно для себя, Маня с удивлением почувствовала, что присутствие взрослого мальчика совсем не смущает её и, не стесняясь, ещё больше расплакалась.
– Понимаете, мальчик, Лизавета Кристовна пригласила меня на именины Ленчика. – И что же здесь плохого? Если ты не хочешь идти, то можешь просто остаться дома.
– Что вы, мальчик, я очень-очень хочу пойти, – тяжело вздохнула девочка. – Но Лизавета Кристовна сказала, что все гости должны придти в костюмах. Понимаете?
– Это как? – Ну, наряженные Снежной Королевой, или Красной Шапочкой, или еще кем-нибудь. Она ведь знает, что у меня нет никакого костюма, и поэтому придти я не смогу. – Зачем же она тогда тебя пригласила?
– Ей дядя Аркадий, папа Ленчика, велел меня пригласить. Понимаете, Ленчик – это мой самый-самый большой друг. Но Лизавета Кристовна, его мама, не хочет, чтобы он со мной дружил, вот и придумала маскарад. – А почему она не хочет, чтобы её сын с тобой дружил? По-моему, ты хорошая девочка.
– Потому что мы с мамой бедные и евреи, – тяжело вздохнула Маня. Гимли удивленно поднял брови.
– А что это такое – быть бедным и евреем? Что вы такое с твоей мамой сделали? – А вы разве не знаете? – озадаченно посмотрела на него девочка. – Быть бедной – это не иметь красивого платья и игрушек. Это когда ходят пешком, а не ездят на конке, это значит – не иметь своего дома, своей кроватки и редко есть сладости. А я так люблю петушков на палочке, – доверительно вздохнула девочка. – И маковки тоже, – подумав, добавила она.
– А что такое быть евреем?
– Это ещё хуже, – грустно вздохнула девочка. – Понимаете, евреи – это люди, которые когда-то давно жили в одной стране, где много песка и очень жарко. И вот однажды в этой стране родился бог, Христос, а евреи его не узнали. И говорят, – девочка перешла на шепот и ее глаза от ужаса широко раскрылись, – они его прибили гвоздями к столбу, он был весь в крови, ему было очень больно, и он умер. Но не насовсем. Через сорок дней он воскрес и улетел на небо. Девочка молитвенно сложила ручки на груди и посмотрела вверх.
– Он и до сих пор там, и за нами наблюдает. И если никому ничего не делать плохого, он тебя тоже к себе заберет. Только дядя Яков говорит, что это все неправда. Что евреи не распяли Христа, и что он не бог.
– Какие же вы странные люди, однако, – покачал головой Гимли. – Когда-то, какие-то люди, которых ты никогда не знала и не видела, поступили плохо. Почему ты, маленькая девочка, должна быть наказана за это?
– Я не знаю, – ответила грустно Маня. – Наверное, за какие-нибудь грехи. Мы с Ленчиком ходим иногда в церковь и просим, чтобы бог простил нас, если мы сделали что-нибудь плохое. Раньше, когда мы были маленькие, мы думали, что он там живёт, и всюду его искали. Представляете? – девочка снисходительно улыбнулась. – Только ведь его там нет, просто там с ним лучше разговаривать. Ему оттуда нас лучше слышно. Лицо девочки вдруг посерьёзнело и приняло строгое выражение:
– А вы откуда, мальчик, что ничего не знаете? Где вы живете?
Мальчик растерянно улыбнулся: – Не так просто ответить на твой вопрос, милая девочка. Если иметь в виду место, то я как раз здесь и живу. – Как это – здесь? – недоуменно переспросила Маня. – Вот здесь, возле сарая? Почему же я вас никогда не видела?
– Сарай здесь не причем. Там, где я живу, на этом месте нет никакого сарая. Здесь находится мой сад, где растет много прекрасных цветов и кустарников с вкусными ягодами.
– Что вы такое говорите, мальчик? – рассердилась Маня. – Как это – нет сарая, когда вот он – здесь стоит, а вот ваших цветов нет! Где вы их видите, где? – торжествующе спросила девочка.
– Тебя как зовут? – улыбнувшись, спросил мальчик.
– Маня, – настороженно ответила девочка. – То есть, по-настоящему, меня зовут Марией, как Богоматерь. Так меня назвала мама, хотя дядя Яков хотел, чтобы меня иначе назвали. Но мама его не послушалась. Говорит – так