Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)
люди раздражают меня.
Закончил перевод Закани.
28.11
Позвонил начальник Особого отдела: «Зайдите сейчас же! Надо выправить ваши документы!»
Пришел. Начальник не один, с ним некто в штатском.
– Познакомьтесь, пожалуйста!
– Рад познакомиться! Николай Николаевич! – незнакомец улыбается и протягивает мне удостоверение сотрудника КГБ.
Два часа Николай Николаевич демонстрировал передо мной повадки сотни раз виденного в кино заурядного детектива. Начал ласково и издалека. Через полчаса выяснилось, что его интересуют те две француженки – аспирантки московского университета, которые приходили к нам полтора года тому назад. С ними были две девушки и парень, выдававший себя за художника-абстракциониста.
– Мы все знаем, но хотелось бы выяснить некоторые подробности. Вы не помните, как звали тех двух девушек?
– Нет, не помню. Прошло много времени, и я ни разу с тех пор их не видел.
– Та-а-а-ак!
Пауза. Николай Николаевич смотрит на меня пронзительным взором. Потом вдруг приближает свое лицо к моему и говорит быстро и громко:
– Одну из девушек звали Люся?
– Да, кажется, Люся. Точно не помню.
Николай Николаевич разочарованно откидывается в кресле.
– Не-е-ет! Вы со мной не откровенны! Вы что-то скрываете! Вы не хотите нам помочь!
Два раза за время разговора звонил телефон.
– Да, да, сейчас кончаю! – многозначительно говорил в трубку Николай Николаевич и поглядывал на меня.
– Я вас не понимаю! Вы молодой специалист и с самого начала портите себе карьеру. Глупо! Вам, наверное, захочется поехать за границу, вам даже нужно будет поехать за границу с научными целями, но мы не сможем вас пустить! Глупо!
– Помилуйте! Я же ничего от вас не скрываю! Но ведь действительно – прошло уже полтора года!
– Ну ладно. Если еще что-нибудь вспомните, позвоните мне.
12.12
Стужа.
С тех пор как я прочел «Ивана Денисовича», я стал бояться зимы. Мысль о романе.
Сны и явь. Он – почти я. Она может быть иностранкой. Его друзья, его враги. Искусство, литература. Век. Его недоумение, его марсианство. Его смерть.
Раскрыл Блока.
Как сладко и светло и больно,
Мой голубой, далекий брат!
Октябрь 1906 года.
Стужа.
22.12
Написал три стихотворения. Доволен собой. Хорошо быть довольным собой.
С удовольствием перечитал книжечку Кушнера.
Сегодня за окном весь день крупный косой снег.
25.12
Ночью шел по набережной от Литейного моста до Академии художеств. На колокольне Петропавловского собора часы пробили два. Было странное чувство – будто остался я в городе совсем один, и он, город, теперь принадлежит только мне. Bсe эти дворцы, колонны, фонари – всё мое. Мне крупно повезло – я выиграл этот город по лотерее.
29.12
Человек с мокрыми красными губами. Он называет меня по имени и отчеству, а я даже не знаю его фамилии.
Ласково так улыбается и смотрит внимательно.
31.12
На