поглубже и чаще. Это нужно, чтобы подготовить лёгкие.
Когда движение воздуха прекратилось, они надели на голову шапочки, оказавшиеся мягкими шлемами, которые самостоятельно плотно соединились на шее с костюмом. Лицо теперь защищала выпуклая гладкая оболочка, прозрачный материал которой стал вдруг твердым на ощупь. Дышать было по-прежнему легко и Роман уже собрался спросить у Тины, откуда берётся чистый воздух внутри шлема, и почему стало так тихо, как перед ними открылся следующий проём, ведущий в совсем фантастический, круглый в плане салон со специальными креслами вокруг большой светящейся полусферой в центре.
Иван, в таком же как у них чёрном костюме, уже сидел в одном из трёх кресел перед самой сферой, положив руки на небольшой пульт со светящимися пиктограммами и надписями. Увидев вошедших, он что-то сказал Тине, и тут же обратился к Роману. Тот однако, ничего не слышал и не мог взять в толк, чем недоволен Иван и почему Тина, успевшая устроиться в кресле рядом с отцом, вдруг бросилась к нему и, схватив за руку, стала что-то делать с его браслетом. Всё разъяснилось, когда вдруг появился чистый и громкий звук ворчливого голоса Ивана, строго объясняющего Тине опасность любой небрежности при использовании их средства передвижения, незнакомое название которого Роман не смог бы воспроизвести.
– Устраивайся рядом, – указал на кресло слева от себя Иван, и Роман с удовольствием опустился в мягкие и теплые объятья. Что-то шевельнулось под ним и за спиной и Роман понял, что уже не может оторваться от спинки и тем более встать.
– Готовы? – спросил Иван и убедившись, что гость надёжно прилип к своему умному сидению, коснулся пульта.
– Чувствуешь, что кабина вращается? – прошептала в шлемофоне Тина.
– Да… нет, – неуверенно проговорил Роман, – просто какое-то ускорение прижимает к креслу.
– Ну ка, подышите глубоко! – скомандовал Иван, – сейчас ускоримся.
Ни в эти минуты, ни впоследствии Роман не мог объяснить и передать своего состояния. В глазах немного потемнело, а слух, кажется, исчез вовсе; пульс становился всё более отчётливым и громко отдавался в ушах. Одновременно, ощущение организма в целом быстро менялось, обретая непривычную лёгкость и какую-то невыразимую рассеянность. Прошло совсем немного времени и от прежних обычных ощущений, похоже, не осталось и следа. Слух восстановился и даже стал острее, а тело, если верить новым ощущениям, практически утратило чувствительность, став невесомым.
– Всё! Летим на «Четвертый». – Сообщил Иван – Как самочувствие?
– Отлично! – практически одновременно ответили Тина и Роман.
Прошло минут двадцать. Настроившийся на длительное путешествие, Роман внимательно разглядывал салон аппарата с гладкими, мягко изгибающимися поверхностями. Слушая периодические пояснения Ивана, он не спеша размышлял о происходящем, когда чей-то вкрадчивый голос вдруг снова предложил спутникам глубоко подышать.