и всем говорит, что ей двадцать девять лет (на самом деле – тридцать два, как поведал лаборант Осипчук, друживший с покойным Кнышем), а живёт она на Проспекте Ленина в доме 26, первый подъезд, третий этаж, квартира направо (помог однажды женщине дотащить тяжёлую сумку).
– У тебя свободно, Антончик? – пропела восточная женщина ласковым голосом и сверкнула глазищами.
– Сво… Свободно, Зульфия Абрамовна, – кивнул парень на свободный стул.
Он Зульфии… как бы это сказать… робел. Слишком уж она к нему липла, даже сотрудники обращали внимание и отпускали всякие шуточки.
Некоторое время оба молча поедали борщ, а потом Зульфия, значительно подняв выщипанные в ниточку брови, негромко сказала:
– С днём рождения!
– Спасибо! Как раз в пятницу… произошёл.
Зульфия чарующе улыбнулась, показав два золотых зуба, и поправила волосы:
– Меня в пятницу в Серпухов в командировку послали, не смогла вовремя тебя поздравить. Но, думаю, и сегодня не поздно?
– Э-э… Ага, не поздно, – согласился Антон, не понимая, куда она клонит.
Зульфия улыбнулась ещё шире:
– Значит, договорились! Приходи ко мне в восемь, получишь подарок.
– А почему к вам, Зульфия Абрамовна? – растерялся заманиваемый в ловушку парень.
– Потому, что у меня подходящая, торжественная обстановка! И, вообще, сколько раз тебе говорить: не называй меня по отчеству! Я же совсем чуть-чуть тебя старше! Для тебя я просто Зульфия! Или Зюля!
Заинтригованный донельзя, Антон решил сходить. Родители подарили ему давно желаемый кассетный магнитофон «Мрiя», бабушка Нина прислала настоящие джинсы «Lee», а тётя Наташа – двести рублей! Эх, жаль, что зима на дворе, а то бы купил мопед «Верховина»! Интересно, что Зюля подарит?
Ровно в восемь часов, одетый в новенькие джинсы и пуловер маминой вязки, а также пальто с каракулевым воротником (пошитое в ателье из отреза офицерского шинельного сукна!), он позвонил у обитой чёрным дерматином двери, не подозревая, что это не просто дверь, а портал в… Впрочем, по порядку!
Дверь скрипнула и медленно распахнулась. На пороге стояла Зульфия. Слегка завитые волосы волнами струились по плечам и напоминали водопад. Тело было облачено в умопомрачительное, ярко-красное, аж малиновое, шёлковое платье в обтяжку. С вырезом. Антон сразу заметил, что лифчика под платьем нет, и сконфузился.
– О! Точность – вежливость королей! – разулыбалась женщина, кокетливо щуря глаза, – Входи, мой король!
– Да, какой я король… Вовсе даже не король… – промямлил втянутый в прихожую за руку Антон.
– Г-м… Ну, тогда – благородный дон!
Выражение это слегка насторожило: так выражались персонажи в книге Стругацких «Трудно быть богом». Но вспомнить, почему оно насторожило, не удалось, ибо события развивались стремительно. Введя гостя в комнату, Зульфия усадила его на диван и томным голосом предложила:
– Может, пока по бокалу вина?
Антон замялся, ибо вина он не любил, потому, что не понимал. Водку