постоянные конфликты с убитым парнем, драка… Да и фотосессию в сквере режиссеру было бы организовать проще, чем всем другим. И пусть причина убийства оставшихся двух артистов не очень-то понятна, при желании можно что-нибудь придумать. Например, что русский режиссер решил рассчитаться со всеми, кто был постоянным свидетелем насмешек над его акцентом.
Не успел я пройти в свой кабинет и спокойно обдумать услышанное, как в дверь постучали, и почти тут же на пороге возник следующий персонаж – уже известный мне бухгалтер «Садов» Франсуа Шюни, с которым вчера беседовала инспектор Лимбо. Не делая и минимальной паузы, не извинившись за вторжение, он с ходу объявил себя больным – простуженным, попросив разрешения отлежаться дома.
Я с невольным любопытством рассматривал парня: крепкий здоровяк под два метра ростом, мрачно уставившийся себе под ноги, он совершенно не походил на измученного насморком больного.
Я дипломатично улыбнулся и сделал пригласительный жест в сторону ближайшего кресла:
– Мсье Шюни, присядьте на минуту. Я хотел бы поинтересоваться, как прошло ваше вчерашнее общение с инспектором Лимбо.
Мрачно опустившись на самый краешек, парень так и не взглянул на меня, продолжая упорно рассматривать что-то у себя под ногами. При моем вопросе на его лице мелькнуло лишь легкое раздражение.
– Это нельзя назвать беседой. Я сразу же сказал инспектору, что присутствовал на спектакле как представитель фирмы и потому ушел сразу же после его завершения. Меня ждали дома.
Все это было произнесено сухим недовольным тоном. Я кивнул, с интересом за ним наблюдая.
– А вы действительно сразу же поспешили уйти, мсье Шюни? Как вам, кстати, спектакль – понравился?
Он явно начинал нервничать: сцепил ладони вместе, бросив на меня короткий взгляд исподлобья.
– Более-менее. По крайней мере, я досидел до конца спектакля. Знаете ли, никогда не был большим поклонником театра, мсье Муар.
– А какие вопросы вам задавала инспектор Лимбо?
Еще один короткий взгляд.
– Инспектор задавала множество вопросов, но я их толком даже не слушал. Я сразу сказал, что не могу сообщить ей ничего существенного. Понятия не имею, кто когда и куда выходил, потому что, как только актеры вышли на сцену под аплодисменты зала, я тут же поднялся и поспешил на выход, немедленно отправившись домой… Так я могу сейчас уйти?..
Я отпустил его – одного этого раздраженного тона было вполне достаточно для того, чтобы я потерял всякий интерес к общению с Франсуа Шюни.
Оставшись один в спокойствии своего кабинета, я зарядил порцию кофе в кофейный агрегат. Когда все было готово, и я уже предвкушал волшебное кофепитие, неожиданно состоялось очередное вторжение. На этот раз, после краткой дроби в дверь, от нирваны меня оторвал комиссар Анжело.
– Прошу прощения, что нарушаю ваше уединение… Черт, какой аромат! Не могли бы вы угостить меня чашечкой кофе?
Последняя фраза на время сняла мое раздражение