свидетелей. А время встречи никогда не переносят. Закурил и второй, безымянный. Вместе они неспешно взобрались вверх, к раскрытой двери.
– Я тебе говорю, – выпустив дым, продолжил старший, – рассосется. За неделю-две.
Андрей затянулся, выпустил дым.
– Плохое снится, – задумавшись, сказал он.
– Ну… – недоуменно пожал плечами напарник, – Взрослей, малый, это норм. Я, как разводился…
– Три дня одно и то же, – перебил Андрей.
Пару затяжек они молчали.
– Че сниться-то?
– Говорю же, плохое.
Еще пару затяжек.
– Будто мы с тобой в этом «вольвике» по золотой реке плывем. И горим. Ты, я.
– Да вроде как не сильно смертельно.
– А мать меня из кабины вытаскивает, – младший глубоко затянулся, – А я, будто бы ребенок совсем.
– А она ж у тебя…
– Угу… – на асфальт упало несколько искр, – В пятьдесят первом. Пять лет в поле лежит.
Они еще помолчали.
– Вольвика жаль, – устало сказал старший, глядя на север, где предстоящая дорога исчезала в темноте, – Кредита за гланды.
Напарник перевел взгляд туда, куда всматривался старший. Там, вдалеке, мерцали красные и синие огоньки.
– Гайцы? – спросил Андрей.
– Мама родная! Да их там гирлянда!
Угрожающе крякнул звуковой сигнал. Через минуту мимо пронесся длинный кортеж. Несколько полицейских машин, много больших черных джипов.
– Черные – бронированные, – зачем-то сказал Андрей.
– Странно, с севера, – старший растер сигарету о каменную крошку обочины.
– Серьезные люди, – скривился младший, – киевские, что ли?
– Ирка.
– Ирка? Ирка Губа? – переспросил младший.
– Ну, так ты эту процессию видел? Ее год уже так возят.
– Куда это она, на ночь глядя? И откуда?
– Да оно ж все сейчас, видишь, как… Ладно, по коням! – старший полез в кабину, – Я кемарю, после Джанкоя буди.
Еще через минуту воздух перестал вспыхивать разноцветными новогодними огнями. Существо выбралось из укрытия. В длинном, бывшем когда-то черным, платье, некоторое время, щурилось, препарируя кошачьими зрачками темноту.
Она мало что поняла из разговора. Она десятилетиями не знала имена президентов.
Плевать ей было и на обвал рынков, и на отзыв дипломатов. Вереница событий стремительно ломающегося мира, все эти казусы белле, дипотношения, урегулирования и разрастания локальных конфликтов, все это вертелось где-то в стороне, не касаясь ее.
Своего кредита за гланды.
Время утекало, и старая женщина приняла решение оставить трассу. Вглубь поля уходила лесополоса. Для начала направилась к ней. Глухая тьма уже вползла сюда, высосав последний пигмент из неспокойной зелени.
Старуха с непостижимой легкостью тащила увесистый саквояж змеиной кожи, но прострелы в сохнущих