сжигали, а после закапывали в землю. Так как божья кровь заражала не только живые организмы, но и покрывала жидкими бляшками дома и деревья, попав в почву, она имела возможность распространяться дальше. Те, кто выживал после неё, походили своим поведением на сказочных келиниров. Они лишались возможности говорить, думать, и были агрессивны ко всему. Оставались исключения, когда переболевшие жители прибывали в здравом уме, но становились затворниками, изолируя себя от всех.
После последней пандемии родился Демон Крови Кипелин. Такое прозвище было дано ему из-за внешности и поступков. Уши имели два листовидных отростка, верхний был длинный, как у всех остальных липинцев, только они не врастали в затылок. Кончики были заострены, а нижний был в разы короче, не доходил до края нижней челюсти. На голове его росли волосы, а глаза имели багровый оттенок.
Он был в силах сотворить огонь из ничего, укреплять одежду на столько, что ни один меч летория не мог ему навредить. Родился он до развала республики и жив по сей день.
Многие винят его в том, что республика была уничтожена. Он сжёг предпоследнего руководителя, Леттелира, который славился своей религиозной фанатичностью. Он был близок объявить повторную охоту на лиардинцев и Кипелина. А перед великой войной он прогнал всех из Лагрима, кроме себе подобных линирцев и леториев, во главе с люрром, Клавдиром. До этого заставил всех в лабеле построить и обеспечить для его нужд академию. Он убеждал всех в том, что она необходима всей республике, а не только ему.
По сей день он живёт и работает в своей академии, вместе с остальными линирцами, обучая их рунологии.
Справедливо будет заметить, что после отстройки линирской академии, письму и чтению обучались многие прибывшие в Лагрим, не смотря на их происхождение и род деятельности. Продолжительность жизни увеличилась, а смерти от ран и травм сократились. Но все достижения академии не могут оправдать Кипелина.
***
С рассветом Акефамий проснулся в своём доме, не имея возможности вспомнить, как он оказался внутри. Обойдя весь дом, он так и не нашёл свою мать. Приняв случившееся и собрав важные ему вещи, Акефамий покинул дом в поисках перевозчиков. Те уже ждали его у выхода из Кибила.
– Ну что, отправляемся? – холодно спросил его Кавелий.
– Отправляемся, – ответил ему без былого задора, Акефамий.
Молча, они продолжали своё движение в сторону Лагрима. Перевозчики также сверяли маршрут с картой, изредка переговариваясь на счёт припасов и времени. Акефамий же шёл в шаг с ними, не отставая и не обгоняя.
По нему было видно, что потеря родителя была для него неожиданностью. Скорее всего он даже и не предполагал, что такое могло случиться. Пусть и очевидная вещь, но молодой и мечтательный ум не задумывается о подобных вещах, пока они не застанут его в более сознательном возрасте.
Нельзя было сказать, что группа расслабилась, когда пыл Акефамия поубавился, но понимание ситуации не давало им возможности радоваться отсутствию его энергичности.
Самой