в том, что «у гробового входа / Младая будет жизнь играть, / И равнодушная природа / Красою вечною сиять».
Нередко поэта преследовали и тяжелые чувства. Под их влиянием рождались стихи «Не дай мне Бог сойти с ума…», «Дар напрасный, дар случайный…», «Из Пиндемонти».
В философской элегии «Дар напрасный, дар случайный…», созданной Пушкиным в день своего 29-летия, раскрывается состояние мучительной раздвоенности личности лирического героя в поисках жизненного смысла.
Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.
Исследователи высказывают предположение о близости стихотворения к содержанию и идеям главы 3 Книги Иова («Иов проклял день своего рождения»).
Философское восприятие «общего закона», оптимистическое признание вечного смысла обновляющейся жизни и смены поколений звучит в реалистическом стихотворении «…Вновь я посетил…» (1835).
На рубеже 20—30-х годов в жизни поэта происходят большие изменения. В декабре 1828 года состоялась его первая встреча с юной красавицей Наталией Николаевной Гончаровой. В 1830 году после второго сватовства Пушкин получил согласие на брак, и в феврале 1831 года в Москве в церкви Вознесения Господня на Никитской улице состоялось венчание. Сначала Пушкины поселились в Москве на Арбате, затем обосновались в Петербурге в доме 12 на набережной реки Мойки.
В последние годы жизни и творчества литературная деятельность Пушкина характеризуется углублением исторических интересов, утверждением реализма в его прозе, драматургии и поэзии, стремлением к философскому осмыслению закономерностей бытия.
Широкое вступление в прозу началось публикацией цикла «Повестей Белкина». Пушкин полемизирует с популярной среди читателей в 20—30-е годы русской романтической повестью, с ее мистицизмом, стремлением к изображению исключительных ситуаций, в которых действуют необычные и загадочные герои, говорящие высокопарным языком. Полемизирует и с сентиментальной повестью. Так, все намечающиеся загадочные и таинственные события в повестях «Гробовщик» (приход в гости к гробовщику покойников, для которых он мастерил гробы, не брезгуя обманывать родственников) и «Метель» (романтическая история побега Марьи Гавриловны с Владимиром) имеют вполне реалистическую, жизненную развязку. «Непримиримая» ссора отцов влюбленных на деле вполне разрешима и завершается миром и дружбой («Барышня-крестьянка»).
Вполне реальным оказывается и герой прозы. В воображении Лизы Муромской («Барышня-крестьянка») сосед Алексей Берестов кажется книжным и загадочным героем, тем более что он перед барышнями «явился мрачным и разочарованным, первый говорил им об утраченных радостях и об увядшей своей юности; сверх того носил он черное кольцо с изображением мертвой головы… Барышни сходили по нему с ума». На самом же деле он был таким, как рассказывает о нем горничная Настя: веселым, добрым, простым, с румянцем во всю щеку, любящим поиграть в горелки и поухаживать за сельскими девушками.
Романтический