становится на свои места! Уверен, через несколько лет тайна кольца получит убедительное научное объяснение! Впрочем, уже сейчас я могу объяснить вам многие заблуждения…
Трофимов поднял руку, как полководец, призывающий к вниманию застывшие перед ним боевые шеренги.
– Да, экспертиза показала, что перстень изготовлен в первом веке нашей эры! Да, на нем действительно выгравировано имя Иуды! Это дает основание считать, что он действительно принадлежал историческому персонажу! Подчеркиваю – не библейскому антигерою, а именно простому человеку: Иуде Искариоту, уроженцу иудейского города Кириафа! Имя, распространенное в то время и на тех территориях, так что объяснение это вполне реалистично!
Вдохновение подхватило Трофимова, и вознесло на мощных крыльях фантазии туда, где дуют стремительные ветры истории, теперь он как бы летел над веками и странами, наблюдая внизу то, о чем рассказывает…
1799 год, Египетский поход Наполеона. Люсьен Годе, тогда еще поручик, получивший из рук менялы серебристый перстень с овальным черным камнем необычной огранки, потом Годе в оккупированной Москве, он уже приближенный к Наполеону генерал, и Бонапарт снимает с его пальца кольцо, награждая им графа Опалова, донесшего на поджигающих столицу патриотов… А вот племянник графа – приехавший из провинции неимущий юноша Бояров, проигравшийся в карты и заложивший перстень князю Юздовскому, известному собирателю живописи и антиквариата. Из-за перстня между Бояровым и Юздовским произошла ссора, состоялась дуэль, и провинциал, первый раз взявший в руки пистолет, метким выстрелом поражает опытного дуэлянта… Перстень переходил из рук в руки: после Боярова он попал к писарю Третьего отделения Рутке и дошел до гражданской войны, уголовника Седого и сотрудника ОГПУ Визжалова…
Трофимов рассказывал захватывающе, но удерживался в рамках вполне естественных объяснений. Он похвалил себя за то, что умело обошел миф о библейском происхождении и мистических свойствах перстня, которые были чужды материалистической диалектике. И некоторые связанные с ним события, которым сам был свидетелем, тоже не упоминал. И конечно, оставил без внимания тот факт, что обладатель перстня вначале возносился на гребне удачи, а потом падал в бездну мучительной гибели…
Слушали его внимательно. Тихо шелестела бумага конспектов, девушки, блестя глазами, пытались отыскать на лице лектора следы потусторонней тайны, Иван Иванович резкими движениями черкал что-то в своем блокноте…
Когда Трофимов замолчал, в аудитории стояла мертвая тишина. В ушах у доцента звенело, он не различал студентов, только белые пятна над сиденьями амфитеатра, сердце колотилось, как будто он действительно пронесся сквозь двадцать веков!
Тяжело дыша, он постепенно приходил в себя. Лица приобретали индивидуальные черты, словно на фотографии в кювете с проявителем, постепенно возвращались и звуки.
– А где сейчас этот метеоритный перстень? – вдруг спросила практичная Стрекоза.