к высказыванию просьбы выражениями своих лиц – надменными и равнодушными. Братья даже и не думали платить больше. Борька лишь вопросительно, взглядом, полным безысходности и ничтожности, посмотрел вслед уезжающего грузовика, оставляющего за собой клубы вздымающейся вверх пыли. Потом он взглянул на свою тысячу, вздохнул, сжал её в грязной ладони и также, украдкой, через жиденькие деревца, сухой камыш и тёмные безлюдные улочки вернулся домой. Он положил купюру под засаленный матрас своей кровати и лёг спать.
Дед Арсений достал котёнка из ёмкости, прижал его к груди, к своей поношенной рубахе и, опираясь на палочку, хотел, было, выйти из сарая. Перед ним лежала баба Люба. Возле неё – полувысохшие котята, привязанные к булыжнику, а на мешках лежала задушенная кошка, окоченевшая и бездыханная. Среди этой смерти стоял дряхлый старик, на груди которого почти беззвучно мяукал пушистый котёнок, который тщетно искал своим влажным носом на его поношенной рубахе хоть какое-то присутствие соска своей матери.
– Ну, буде, буде тебе, – сказал дед котёнку и, осторожно шагая, чтобы не задеть бабу Любу, вышел из сарая.
Деду Арсению пришлось идти почти на край деревни, к местному фермеру Валентину Гавриловичу. Только он был в здравом уме и свежей памяти среди всех безнадёжно стареющих в этой деревне. Поэтому зачастую старики шли за помощью именно к нему.
Запыхавшись, дед еле доковылял ко двору фермера. Калитка была закрыта, поэтому дед несколько минут посидел рядом на лавочке. Уж больно устал он, пока шёл. Котёнок всё норовил вырваться из рук, и дед выпустил его на землю. Но он даже не попытался убежать, а только от испуга выпучил глаза, жалобно замяукал своим пронзительным тоненьким голоском, распушил шерсть и забился под лавку.
– Чего это ты испужался? – спросил дед у котёнка. – Неужто боишься чего? Или со вчерашнего тебе ещё страшно? – но котёнок даже не смотрел на деда Арсения. Он перестал мяукать. Казалось, он совсем выбился из сил, к тому же ещё был голоден. Со вчерашней ночи, после смерти кошки-матери он совсем ничего не ел.
Дед, кряхтя и опираясь на свою палочку, встал с лавки и подошёл к калитке. Он пытался разглядеть поверх неё Гаврилыча во дворе.
– Валентин! – крикнул дед. – Валентин Гаврилыч! Это я! Арсений! Ну, где ты там?
Позади послышался звук мотора. На старенькой «Ниве» подъехал Валентин Гаврилович, оставляя за собой клубы дорожной пыли.
– Зачем пожаловал, дед? – спросил фермер, выходя из машины.
– О, Гаврилыч, вот ты где, а я смотрю-смотрю и не вижу тебя во дворе, – ответил дед Арсений.
– Да где же мне прохлаждаться, дед! Жара вон какая, поливом надо заниматься, да ворон гонять, а не то арбузы с дынями не уродятся. Тогда совсем разорюсь.
– Это хорошо, что тебя застал. Хотел рассказать, что у нас тут твориться-то в деревне.
– Эх, дед. У нас много чего творится в деревне. На все рассказы ушей не хватит. Да и времени у меня нет. Приехал пообедать