align="center">
Глава 3
Мне давно никто не звонит. Стационарный телефон упорно молчит. Сотовый загадочно притих. Тишина. Полное забвение, друзья забыли обо мне, будто я умерла, меня уже нет на белом свете. Пора обзаводиться новыми связями. Список знакомых можно пополнить, новых друзей можно найти на тусовке. Легко. Пойду в «Европейскую». Там многолюдно. Угарно. Лживо. Невидимой ложью окутано все в этом старинном зале, начиная от люстры и стен, заканчивая оборками модных юбок записных красавиц славного города Питера. Жеманные лица укрыты вуалью зависти. Но великолепный зал и не такое видывал на своем веку. Его когда-то построили для большой и непрекращающейся игры в непреодолимый обман. Я стояла у входа в зал, ослепительный и сверкающий, одинокая и грустная, вся в белом, словно юная грузинская принцесса. Я приложила прохладные пальцы к ключицам и почувствовала тепло. Изнутри шло излучение. Жизненная энергия просилась наружу. Она клокотала, бурлила, пенилась. Это моя молодость радовалась, плясала и пела, она не хотела страдать и плакать, тосковать и мучиться, молодость требовала, жаждала, молила о счастье. Буду работать над собой. Стану повторять волшебные слова, как молитву. Я богатая, умная, красивая, молодая и успешная. У меня все хорошо. Жеманная публика видит лишь внешний облик. Внутренний мир спрячу за пазуху. Он станет моим оружием. Как пистолет. В «Европейской» сезонный бал в разгаре. Дамы повернули головы, встали в профиль, одна к одной, не головы – шляпы, это же не бал – шляпное пати, неожиданно, но не смертельно. Мужчин в зале мало. В дальнем углу владелец конкурирующей фирмы с супругой. А мне уже по барабану чужие конкуренты. Пусть теперь голова болит у «Максихауса». А вот какой-то хлыщ в льняном костюме. Серый цвет. Мятая ткань. И изрядно помятое лицо в тон костюму. Тоже сойдет для шляпного вечера. Хлыщам здесь самое место. В углу крутится вечный тусовщик, наголо бритый, в сережках, перстнях и заколках. Весь блестит. Целиком блестит, с ног до головы, будто жиром намазанный, и лысина сияет, будто ее начистили наждаком, и заколки сверкают фальшивым блеском. Рядом с тусовщиком высится его юная жена. Полная девушка, заметно в теле, даже на глаз, не то чтобы на ощупь. По соседству грустят двое одинаковых мачо. И эти блестящие, оба вспотели от напряжения, ведь кругом столько дамского запаха. Воздух плотно пропитан духами. Не перенюхать за один раз. А вот несколько престарелых плейбоев. В «Европейской» всегда так. Мужчины выглядят колоритно, но не импозантно. Дамы старались выглядеть сногсшибательно и перестарались. Выглядят, как всегда выглядят. Тоже блестят, а блеск у всех неестественный, ненастоящий. За версту заметна фальшь, лишь у некоторых тускло мерцают настоящие бриллианты. В разных местах. Но все мимо кассы. Истинных знатоков, кто смог бы оценить настоящую стоимость камней, в зале не видно. Прячутся по домам, отсиживаются, брезгуют. В моду вошло новое поветрие – не посещать публичные мероприятия, дескать, неинтеллигентно. Некруто. Негламурно. Не высший свет. Отстой. Пена.