подъехал как раз, когда вы помчались по Гоголя…
– Я помчалась?
– Пошли… – исправился он. – Проводил вас до парка, чуть не упустил, когда вы выскочили из автобуса.
– Вы ехали на том же автобусе?
– Ну да.
Какая же я ненаблюдательная и невнимательная! Авторша совершенно права.
– Нагнал вас, а тут этот отморозок… все произошло так быстро, что не сразу понял, в чем дело.
Герой, просто герой… сыщик, защитник и аналитик в одном флаконе.
«Опиши его, опиши, самое время!» – зашипела из-за плеча Данияра Алексеевича авторша.
«Ты совсем тронулась со своими описаниями! Я тебе не Лев Толстой!»
«И даже не львица, так, кошка драная! – принялась за своё авторша. – Но ты посмотри, какой он…»
«Брутальный?»
«Идиотка!»
«Сексуальный?»
«Включи мозги!»
«Я воображение включила!»
«Которое?»
«Сексапильный?»
«Н-да, девушка…»
«Не будь ханжой…»
«Это я-то ханжа?»
«Нет, ты – свободная личность без предрассудков».
«Можешь повторить эту фразу, исключив саркастичность тона!»
«Нет. Ты – свободная личность без предрассудков», – я очень постаралась и прозвучала почти убедительно.
«Ладно, черт с тобой, можешь ни слова не говорить о его внешности».
«Нет, скажу!» – взвилась я и уставилась на Данияра Алексеевича, который раскуривал следующую сигарету.
Я уже упоминала, что он был худощав и не слишком опрятен, растянутый джемпер мешковато висел на его плечах, но это не портило его, скорее придавало какую-то… мужественность, если можно так выразиться.
«Можно», – дала добро авторша.
Очень темные, почти черные волосы, густые и требующие стрижки, темно-карие глаза с чуть восточным разрезом, смуглая кожа, но он явно не был настоящим, то есть чистокровным казахом, скорее, европейцем с примесью Азии или азиатом с примесью Европы.
«Симпатичный, да?» – томно спросила авторша.
«Растеклась, как вишня в сиропе», – цыкнула я.
– Может, мы с вами забежим куда-то, где можно поесть, выпить и обсудить наше… совместное приключение? А вам еще и успокоиться, Женя… – предложил вдруг Данияр Алексеевич, с легкостью сократив мое имя до фамильярного. – Оказывается, мы с вами однофамильцы.
Я не стала протестовать. В конце концов, я у него в долгу, какие бы ни были у него мотивы. И мы действительно однофамильцы, надо же.
– Согласна, Данияр, – сказала я.
– Друзья и родители называют меня Данилой, – ответил он, поднимаясь со скамьи и протягивая мне руку.
– Вы уже считаете меня другом? – осторожно съязвила я.
– Не вижу проблемы, – ответил он. – После того, как мы с вами сражались плечом к плечу. Но какого… на вас напали здесь средь бела дня? Вроде, такого в Панфиловцах не практиковалось.
– Не практиковалось?! А вы знаток криминальной сферы? –