почти на пике и ломать ей кайф было совершенно негуманно. И когда она кончила и упала на подушку, Серега приблизился к ней и заглянул в глаза. Ольга повернулась на живот и сказала:
– Трахни меня сегодня в задницу, Серега.
Он понял, что она все знает и не хочет об этом говорить. Он исполнил ее просьбу, и трахал ее, пока сам не кончил.
– Что ты будешь с этим делать? – спросил он, когда они курили на балконе. Ольга стояла, завернувшись в плед с принтом My little pony: она любила дурацкие рисунки на домашних вещах, они ее отвлекали от работы. Выдыхая дым изо рта, Ольга ответила:
– Там уже метастазы, Серега, я делала позавчера УЗИ. А значит, мне по-любому пиздец.
– Но ведь ты не врач… можно же что-то сделать, – растерянно отозвался Серега, чувствуя ком в горле.
– Можно что-то сделать, – согласилась Ольга и вытерла у него слезу со щеки. – Можно успеть позаботиться о тебе.
– Что ты такое говоришь? – поморщился он и притянул ее к себе. Она не стала сопротивляться. – Мы будем тебя лечить, найдем врача…
– Это мне решать, а не тебе, – жестко сказала она, а потом зашла в квартиру и больше в этот вечер с ним не разговаривала, демонстративно включив сериал «Во все тяжкие» на ноутбуке.
Через неделю Серега уговорил ее пройти полное обследование, и выяснилось, что у Ольги рак груди, который пустил метастазы в легкие. Можно было сделать радикальную операцию, но с большим риском для жизни, к тому же, вероятность излечения была невелика. И Ольга не стала ложиться под нож.
– Я хочу умереть с двумя сиськами. Не стоит переезжать на кладбище по частям.
Ольга наглухо отрезала Серегу от влияния на свой выбор. Он всюду ходил с ней, она не возражала, но с врачами говорила только она и решение свое менять не собиралась.
– Ты хочешь продлить мою агонию, чтобы сказать над моей могилой: «Я сделал все, что мог», – спокойно сказала она, прервав поток возражений. – Ты думаешь о себе, а не обо мне.
– Оля…
– Хватит рыдать, – рявкнула она. – Я еще не умерла.
Врачи давали ей месяцев шесть от силы, надежды на «химию» не было, и потому Ольга сразу стала приводить свои дела в порядок. На это ушло несколько недель, в течение которых она почти не отдыхала, то и дело летала в Москву, в суд и по клиентам. Серега практически ее не видел и потихоньку сходил с ума от навалившихся на него тревоги и отчаяния. Лишь ночью, когда они лежали рядом в кровати, Ольга поворачивала к нему голову и устало спрашивала:
– Трахаться с умирающей женщиной будешь?
– Что же я, пидарас какой, чтобы отказываться? – горько шутил он и целовал ее в губы. Часто ей и этого хватало, чтобы уснуть. Серега обнимал ее сзади, слушал ее дыхание, а сам почти не спал, часто выходил на балкон и курил, глядя на соседнюю многоэтажку и дорогу, где в любое время дня и ночи мчался поток машин.
В январе Ольга простудилась и слегла, и после уже толком не вставала. Ею овладела сильная слабость,