Позвонил некий продюсер, стал говорить, что заинтересован в сценарии по мотивам моего романа "Инструктор молодости". А я в это время сидел на унитазе в замке Бран. Надо было облегчиться после осмотра сего мистического места, овеянного легендами о вампирах. Идет деловой разговор. Разумеется, он меня не видит и думает, что я в Москве в рабочем кабинете. И вдруг мой собеседник слышит шум от слива воды в унитазе.
– Что это у вас за звуки? – спрашивает таким голосом, будто его оскорбили.
– А, это я в замке у Дракулы.
Я правду сказал, а серьезный человек подумал, что валяю дурака.
Знаете, чем настоящий путешественник отличается от обычного туриста? Обычные туристы ходят по одним и тем же улицам, облегчаются в одних и тех же туалетах по указанию гида. Настоящие путешественники облегчаются в разных, порой самых неожиданных местах, тем самым расширяя территорию своего присутствия. Познают темную изнанку глянцевых открыток. Сокровенные и подлинные традиции.
Настоящий путешественник никогда не платит за туалет, считая право облегчиться без взимания платы таким же неотъемлемым правом, как дышать воздухом.
В некоторых странах, например в Индии, сантехнические и мочеиспускательные традиции, отличаются широтой взглядов. О них вы можете почитать в моей отдельной книге "Индия – Непал. Записки фотоохотника".
Что касается Европы, сейчас всякий может увидеть на своем смартфоне в специальных приложениях, где находятся бесплатные общественные туалеты. А в наше романтическое время поиск отхожего места в незнакомом городе – это бывало целое приключение.
Венское пиво
–После возвращения оттуда ваш муж стал другим! Тлетворное влияние Запада… (из фильма" Бриллиантовая рука")
Сижу вечером в кафе напротив венской Оперы. Ем венский шницель, запиваю пивом Ottakringer. Мне хорошо – я насытился не только шницелем, но и красотой роскошных дворцов, богатых интерьеров, изящных скульптур и пыльных гобеленов. В голове у меня звучал Шуберт и вальсы Иоганнов Штраусов. Перед глазами маячили образы декоративных женщин Густава Климта. Да! Вена – это прибежище гениальных композиторов, музыкантов, архитекторов, художников и кондитеров. Концентрат культуры. Романтика с имперским размахом. Барокко и модерн. Бельведер и бидермайер.
Обо всем этом я вел неспешную беседу с интеллигентным товарищем в круглых очках. Приятно встретить соотечественника на чужбине. Он тоже налегал на шницель и пил пиво. В этом наши вкусы сошлись. Пока мы говорили о музыке и архитектуре, все шло нормально, но вот черт его дернул вспомнить о Фрейде и психоанализе.
– Согласитесь, – изрек мой собеседник, – Что именно этот прекрасный город вдохновил Зигмунда Фрейда на рассуждения о принципах удовольствия.
– Несомненно, – кивнул я, несколько расслабившись и не почувствовав подвоха.
И вдруг этот утонченный эстет заговорил об анальной стадии развития личности. Я не помню подробностей, но он довольно долго и пространно начал