и больше не медля, они прошли анфиладой маленьких комнат в главную залу. В глубине которой сидел, разбирая рукописи при свете свечи невысокий тщедушный давно не бритый мужчина с копной густых седеющих волос на голове, непокорно торчащих в разные стороны, похожий на покойного Карла Густава если того состарить лет на десять и долгое время держать в подземелье.
– Вы ко мне, милорды? – подслеповато щурясь, спросил он удивлённо глядя на островитян.
– Ты драконий Всадник?
– Я всадник кресла, в котором сижу, ведь драконов не существует и всё это лишь досужий вымысел, искалечивший судьбу моего рода.
– Может быть, они и искалечили вашу судьбу, но с одним из них я организую тебе встречу. Хочется тебе этого или нет.
– Из преданий, что дошли до меня, я слышал легенду о хранящихся где-то трёх яйцах дракона. Выходит это не мифы и одно из этих существ появилось на свет, – оживившись, словно сам с собою быстро заговорил Астурий. – Синион, Эйбор? Кто?
– Матильда, – ответил Рейнгольд, усаживаясь на табурет; его спутники остались стоять, прислушиваясь к тишине за окном, да настороженно поглядывая на дверь.
– Матильда, – мечтательно повторил мужчина, – как жаль, что я не увижу её. – Наш род по мужской линии считали драконьими Всадниками, только лишь потому, что века назад кто-то из моих предков умудрился оседлать дьявола. Как это произошло, никто уже не скажет: толи он делал это по собственной воле, толи его в виде жертвы привязали к огнедышащему монстру посредством магии, а дракон почему-то не съел прапрадеда. Может, просто потому что был сыт или у него началось изжога от плохо переваренных людей. С тех пор и появилась глупая легенда, сделавшая нас изгоями. Вы видели пустое место у дома? Люди бояться селиться рядом, опасаясь навлечь на себя беду, таким соседством. Ах, как всё это глупо! Человеческое невежество родило самую большую чушь, какую только могло – легенду о Всадниках и что ещё хуже, наш род включился в эту идиотскую игру. Мужчины читали книги, передававшиеся из поколения в поколение о том, как не обосраться от страха, когда ты окажешься один на один с огромным крылатым чудовищем. Каждому мальчику, (а их должно быть именно три), рождавшемуся в нашей семье предрекали служение определённому страшилищу. Представляете, милорды, моя покойная мать рожала детей до тех пор, пока третьим мальчиком не родился я – тот, кто убил родительницу при родах. Тем самым, прекратив её мучения. На каждом из нас ставили клеймо дракона, которому он принадлежал. Моим братьям достались Синион и Эйбор, а мне Матильда. И хотя клеймили нас в младенчестве, я почему-то запомнил это. Не сам момент, а ту нечеловеческую боль, что перенёс тогда. Удивительно даже как я не тронулся умом, – сказав это, мужчина замолчал, видимо заново переживая ужас произошедшего и налив из глиняного кувшина в серебряный кубок немного вина, залпом выпил. Вытерев небольшую тронутую сединой бородку, от пролитых капель он спросил: – И что же милорды угодно вам от меня?
– Милорды желают, что бы наконец-то