вернемся к нашим баранам, то бишь к Олдям-Овнам.
Закончив «Пасынков…», мы с некоторой опаской покосились на коварный задел «Города…», внесли в него две-три малозначащие правки и… спрятали в долгий ящик. Любовь не складывалась. Отказываться от замысла мы не собирались, да и не имели такой возможности – герои успели ожить, бродя по комнатам наших квартир, буяня в пьяном виде и настоятельно требуя продолжения – но… потом.
Нас уже ждал «Мессия…» (который очищает диск). И мы сбежали от назойливых «персонажей в поисках автора» в Поднебесную XV-го века (нашей, теперь уже точно нашей!) эры.
Но там, за спиной, вместе с вредным Хайнлайном, считавшим одним из признаков профессионализма умение обязательно доводить рукописи до конца, все равно маячил беспокойный призрак неправильного, сюрреалистического, требующего нашей крови «Города наизнанку».
Шло время, год шел за два или за три, вскипел океанским цунами долгожданный бум отечественной фантастики, и мы, и Андрей наконец обзавелись нормальными компьютерами, понемногу к ним привыкнув; выходили книги, вручались премии, коллеги-фантасты вкупе с нами, грешными, жарко спорили на конвентах о перспективах развития любимого жанра – а «Город…» все ждал своего часа. Регулярно мы возвращались к нему, чтобы один абзац дописать, а другой вымарать – и вновь уткнуться лбом в стену бессилия.
Текст не давался.
Конец 1996 года. Только что завершен роман «Дайте им умереть». Вещь для нас (для нас образца 1996-го!) весьма неожиданная, болезненная, писать которую было мучительно и чудесно, страшно и празднично… мы и сами-то не заметили, как отложенный в долгий ящик «Город…» ассоциативно замаячил за спиной. И вдруг – словно некий «прокол сути»! Выплеск брошенного на произвол судьбы текста, взрыв незавершенной сюжетной линии, да еще и второстепенной, обрывок в квадрате: островок Стрим-Айленд у побережья Южной Каролины, старый выходец с Фиджи, акулий бог Н'даку-ванга, его мистическая связь с юношей-эмигрантом, кровавая развязка… Повесть «Вложить душу». Словно плотная завеса приоткрылась на миг – и это было все, что мы успели разглядеть за ней. Повесть ушла в печать лишь по одной причине: на тот момент мы были втайне уверены, что «Городу…» не быть никогда. Король умер, не родившись; да здравствует король! Почему же не высказаться хотя бы вполголоса, шепотом, если на большее не хватило пороху?..
Если б еще знать самим, из каких дебрей подсознания явилась финальная фраза повести, парус на горизонте:
«И почти никто еще не понимал, что это – только начало.»
Но, опять же, всему свое время.
Год 1997-ой.
Весна. Опять весна. Пора безумства котов и эпидемии дней рожденья (вы ведь еще помните, что Олди и Валентинов родились именно в этом месяце?!). Уже почти год, как у нас с Андреем появилась идея: сообразить что-нибудь «на троих». Идея в достаточной мере абстрактная. У каждого хватало своих собственных проектов. Идею отложили до поры до времени. Но той памятной весной…
«Вот кусок текста. Три с хвостиком листа.