должен был освободить народ от оков тяжкой и греховной жизни. Но к Мессии нельзя приобщиться до того, как он придет. Можно лишь придерживаться законов и традиций, не обращая внимания на окружающий мир: смену империй и завоевателей.
Царь Ирод попытался восстановить настоящую мощь Иудейского царства. Но это царство было втиснуто, встроено в политическую систему Рима. Конечно, не запрещалось придерживаться всех традиционных табу и следовать рекомендациям. Соблюдалась суббота, совершалось обрезание, но… Пестрая смесь народов и религий долгое время обогащала иудаистские традиции новым социальным опытом.
Спектр апокрифической литературы показывает ментальный фон первых евангелий и иных «вестей» о Мессии, не совпадающий с каноном – как иудейским, так и позднейшим христианским. Иудаистские апокрифы теперь творили гомеровским гекзаметром, поскольку хороший греческий был вполне доступен для образованных слоев еврейской диаспоры.
Видимо, наибольший еврейский анклав находился в Александрии Египетской. Там распространялись «Сивиллины оракулы», греческие по форме, но иудаистские по содержанию.
Первые христиане нашли свою ментальную нишу между размывающимся в диаспоре ортодоксальным иудаизмом и окружающими синкретическими культами. Идея спасения до прихода Мессии противоречила иудейскому канону. Однако страсти Христовы говорили о том, что Мессия уже приходил, проповедовал и оставил учение. Не воздвиг новое «вечное царство», а побывал среди житейских драм, был казнен, претерпел свои страсти и пообещал вернуться. То есть появился не лжепророк, а Мессия, который еще раз испытал отношение людей к себе, пострадал и искупил своими страданиями грехи людей, которые его слушали, но не спасли. Событийный ряд евангелий показывает реалии Римской империи, Палестины такими, как их интерпретировали в еврейской диаспоре.
Был ли Иисус лишь пророком? Или же Мессией, который сделал «пробный заход»? Сыном Божьим? Богом? Христиане первых столетий отчаянно искали ответы на эти вопросы. Существует множество противоречивых сведений о том человеке или Боге, которым был Иисус. Как понимать его слова, которые дошли в разных редакциях и интерпретациях? Как создать нечто единое – вероучение, – которое бы основывалось на надежных свидетельствах и очевидной логике?
Понятно, что в период, когда за эту задачу взялись крепко и со всем педантизмом Рима, то есть к IV–VI векам, она была совершенно неразрешимой. Нужно было провести анализ источников, упорядочить и создать иерархию множества версий культа, которые распространились по всей империи и приобрели весьма разнообразные формы. И разные каноны тоже!
Существует очевидная разница между «государственной религией» и множеством вариантов понимания Христа. Союз государственной машины и сонма священнослужителей должен был создать новый канон, который до буквы будет поддержан государством. И государство было заинтересовано в существовании