снял программу, в Одессе запретил, во Львове срезал, где ты хоть что-нибудь разрешил, скажи. Счас мы з вами зайдем. Вы увидите, какой это жлоб».
Секретарь обкома Козырь: «Что такое, что вы бьетесь, какие проблемы? Записываю целево максимально для исполнения, лично держу на контроле. У нас сейчас горячая пора, орден должны области давать. Мы все света белого не видим. Так что после 15-го лично займусь. Не надо меня искать, сам найду».
Он искал нас несколько лет.
Одно знаю точно: не просите начальника о поддержке. Конкретно: нужны столбы, провода, гвозди… Пусть он обещает «создать атмосферу», «усилить влияние» – но вы-то не дурак.
Мы помним точно: никогда при подаче заявления об увольнении нам не сказали – оставайтесь. И мы стартовали третий раз. В Москву, в Москву…
Москва известна тем, что там можно потеряться. В Ленинграде и Одессе ты никуда не денешься. И если в Москве ты ходишь по проволоке, то на Украине по острию ножа. Откуда там собралось столько правоверных? Что они для себя выбирают? Что такое антисоветчина, что такое советчина? Поставь палку – здесь будет советчина, здесь антисоветчина, передвинь палку – уже здесь советчина, здесь антисоветчина. И кто кричит «антисоветчина»? Воны. 3 пайками та машинами. Для нормального зрителя – правда или неправда. Он ни разу не сказал «антисоветчина», это говорили только там, на коврах в кабинетах. Что же они защищают?
В голове вертится: «Сила партии в каждом из нас». Да здравствует Советская власть – покровительница влюбленных, защитница обездоленных, кормящая с руки сирот и алкоголиков. Как в капле отражается солнце, так в каждом из нас…
«Прошу, товарищи, высказываться. Действительно ли это юмор, как утверждают авторы, или мы имеем дело с чем-то другим? Прошу, Степан Васильевич, начинай…»
Москва. Разгул застоя.
«Марья Ивановна, приезжайте ко мне домой, тут один Одессит читает, это очень смешно, и Федора Григорьевича берите обязательно…»
Или: «Сейчас, Михаил, секундочку, чуть пива. Добавим пар, сразу хлебом пахнет, эвкалиптика. Давай, Михаил, читай… У него аж портфель запотел».
– Товарищи, я извиняюсь, управделами здесь? Мне срочно подписать…
– Вы что, с ума сошли, в костюме, в пальто в парную…
– Я извиняюсь, я в таком белье – жена где-то купила…
– Все снимайте и лезьте вон туда на полку, берите бумагу свою и ручку, он там голый. Степан Григорьевич, к вам тут срочно.
– Ох, ах, ух… Пусть войдет, житья нет.
Эх, застой, ух, застой! Веничком спину давай! По пяточкам. Ух, застой – о – о – горячо! Ух, профессор!
Или: «Степан Григорьевич привел юмориста. Он в обед почитает. У меня виски-тоник». Кабинет на замок – читай.
Эх, референты – короли застоя! Какая разница между министром и референтом? Никакой, только министр об этом не знает.
Съезд партии…
…Сюда помещаем группу скандирования. Она работает, в это время армия, пионеры, в 11.00 передовики производства, Пахмутова и обед… После перерыва звеньевая