родинок на спине и шее. У него множество проколов на нижней губе, в трёх местах проколот нос, дважды проколоты оба уха. Оливер вообще любитель украшений.
С Рондой сложнее. На её страничке, в основном, фотографии картин, города и любимого снежного шара с колесом обозрения. Она практически ничего не рассказывала о себе. Даже ни одной фотографии с друзьями, ни на одной нет Оливера.
– Нашёл время сидеть в интернете! – возмутился Дормер.
– Я ищу то, что поможет нам опознать тела. – твёрдо ответил я. – Может, у Молоуни, кроме пирсинга, ещё что было. Татуировки, например, или шрамы.
– У них у обоих была татуировка. – встрял Фрост. – Ронни и Олли сделали татуировку в виде трёх бабочек на внутренней стороне левого предплечья. – священник буквально в ту же секунду засиял. – Чуть выше запястья и до самого локтя. – сказал он. – Ронни назвала бабочек символом их с Оливером дружбы.
Чуть позже я и сам убедился в этом, найдя фото из тату-салона на обеих страничках студентов. Странно, что об этом мне не сообщил Тревор. Может, он не так уж и хорошо знал своих студентов, как говорит? Такую вещь, как татуировку, нельзя просто забыть. Тем более, когда рассказываешь об особых приметах, чтобы быстрее найти человека.
Из морга мы трое вышли с широчайшими улыбками – у сгоревших не было ни одной татуировки.
Тем же вечером я встретился один на один с Янгом в его квартире. Только переступив порог, я почувствовал слабый аромат цветочных женских духов. Такой же, как у Ронды. Флакон с точно таким же ароматом я нашёл в её комнате. На придверном коврике пара капель высохшей жидкости с мелкими блёстками. Их и не заметишь при приглушённом свете.
Тревор проводил меня на кухню, налил кофе и предложил печенье.
Старый знакомый заметно нервничает, постоянно потирает запястья и трясёт ногой. Взгляд не задерживается на моём лице надолго, Янг вообще не горит желанием смотреть в глаза при разговоре. Что с ним такое?
Меня особенно интересует номер мобильного Тревора на листовке Ронды, поэтому улику я прихватил с собой. Прежде чем начать разговор, я заметил свежую повязку на левой ладони Янга.
– Что с рукой?
– Да так. – отмахнулся он, неловко пряча повязку в рукав водолазки. – Лазанью разогревал в духовке. Противень горячий, знаешь, обжёгся. – рассмеялся Тревор.
Я огляделся. Что-то не вижу никакой техники, которой можно обжечься, кроме плиты.
– У тебя нет ни духовки, ни микроволновки.
Янг мельком огляделся и сглотнул, но так ничего и не ответил, а просто долил себе кофе.
– Слушай, я в замешательстве. – усмехнулся я, стараясь разрядить обстановку. – У Ронни есть твой номер? Она может тебе позвонить?
– Нет, нет. – без раздумий ответил Янг. – Может быть, я и давал ей номер, но она не звонила.
– На этой листовке ты записал свой телефон, верно? – я показал улику, а Тревор чуть со стула не свалился от ужаса. – Всё в порядке?
– Да. – отмахнулся он. – Душно. – историк приоткрыл окно и встал возле него.
Как