как же-с! Как не помнить, ежели сам с госпожой Ханжиковой и схоронил несчастную? Имя на кресте выжигал, да… Настасья Петровна Соколова, вот! Урожденная… урожденная, – Варнак виновато поднял плечи. – Выскочило из головы, как назло, простите великодушно! Мария Родионовна, может, помнит? Завтра спрошу…
– Бельская? – глухо спросил Берг.
– Точно, Бельская! – Варнак звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Урожденная Бельская! Но как?.. Но вы-то, господин Берг, откуда?.. То есть…
Агасфер, постояв несколько мгновений, развернулся и зашагал было назад, к дому Ханжиковой. Снова остановился. Андрей подбежал, ухватил отца за здоровую руку:
– Папа, что с тобой? Ты словно привидение увидел… Кто эта женщина? Ты ее знал?
– In idem flumen bis non descendimus[28], – повторил Берг.
Не отвечая на вопросы встревоженных Андрея и Варнака, он несколько раз глубоко вздохнул, взял себя в руки и попытался улыбнуться:
– Простите, друзья! Я, наверное, злоупотребил вашей настойкой, Федор. Пойдемте!
У клуба, в окружении телег горел костер. Распрощавшись с Федором, Берг с Андреем пошел к товарищам. Рассеянно выслушал «доклад» дежурного по костру Медникова, похлопал его по плечу:
– Иди спать, старик! Я подежурю, все одно не спать нынче. Иди-иди, Евстратий!
– Что стряслось, Бергуша? – насторожился старый сыщик. – Ты сам не свой вернулся…
– Потом, Евстратий! Потом поговорим. А пока ступай!
Медников, больше не споря, направился к своей телеге. Помедлив, Андрей направился вслед за ним: он понимал, что нынче отец все равно ничего ему не расскажет.
Берг накинул на плечи просторный сторожевой тулуп, оставленный Медниковым. Подбросил в огонь несколько валежин и присел на колоду у костра. Рассеянно глядя на взлетающие искры, он думал о том, что человеку от своего прошлого никогда и никуда не деться. Прошлое преследует всю жизнь, не дает о себе забыть.
На полную луну набежало облачко, и Агасфер поплотнее запахнулся в тулуп: надвигающаяся сибирская осень предупреждала о своем приходе ощутимой ночной прохладой.
Берг сунул здоровую руку в карман тулупа и нащупал там винтовочный патрон. Вынул его, покатал в ладони. Глубоко задумавшись и погрузившись в воспоминания, он не заметил неслышную и неясную тень, выскользнувшую из-за клуба. Пригнувшись, тень подобралась совсем близко, и Берг вздрогнул, когда ему в шею уперлось что-то холодное. Винтовочный ствол?
– Хорош караульный! – прошелестел за спиной насмешливый голос. – Скинь ружье-то с колен, да подальше отодвинь, убогий! Вставай!
Глава тридцать третья
Тень прошлого
(Сибирь, станция Залари, 1921 год)
Атаман Константин Замащиков длинно сплюнул в угол и с удовольствием пересел с лавки в неуклюжее деревянное «командирское» кресло, погладил шершавыми ладонями суконную обивку письменного бюро на вычурных гнутых ножках.
И кресло, и бюро было с немалыми трудностями перевезено на дальнюю заимку