януть до кроссовок, но тогда съезжала талия и приходилось тянуть их наверх. Широкие полы футболки развевались на ветру, юноша их подхватывал, пытался намотать на тело. Он напоминал аристократа, ограбленного разбойниками и в силу нужды одевшего то, что оказалось под рукой. Да и поведение его соответствовало потерявшемуся ребенку. Он вглядывался в лица прохожих, пытался найти какой-то ответ. Но лица смотрели в телефоны и не обращали внимания на неуклюжего молодого человека. Он заметно успокоился, по-детски заглядывал в витрины, прислонялся двумя руками к стеклу и жадно вглядывался в темноту питерских бутиков. Будто ребенок, первый раз попавший в игрушечный магазин, вертел головой во все стороны. Ему были интересны и здания, и люди, и проезжающие мимо автомобили. Как губка он впитывал все образы, протягивал руки к прохожим, желая потрогать их. Те шарахались, говорили нелесные слова в его адрес. Но это не задевало юношу, он чуть ли не подпрыгивал от каждого новомодного ругательства, говорил «ох, как изысканно», и шел дальше. С каждым шагом его походка становилась увереннее и уже скоро его нельзя было отличить от наглого и расхлябанного студента.
Пройдя по Невскому проспекту до Катькиного садика, он остановился, засмотрелся на монумент, на котором восседала Екатерина Великая, сделал два шага вперед, театрально вытянул руку.
– Я помню, – удивленно произнес он, – Я помню!
Сидящие на скамейках парочки обернулись, стайка голубей взлетела в воздух. Молодой человек погрозил пальцем гранитной императрице и, подпрыгивая, побежал дальше. Около Аничкова моста он остановится, провел рукой по бронзовым статуям, перегнулся через перила и долго смотрел в черноту Фонтанки. Сзади раздался звук сигнальной сирены и затормозила патрульная машина.
– Молодой человек, – окрикнул его сотрудник полиции.
Юноша повернулся, несколько секунд рассматривал подходившего к нему полицейского, по-детски склонив голову на бок, затем попятился и со всех ног побежал прочь. Машина полиции включила сирену и начала преследование. Пробежав несколько домов вдоль Фонтанки, юноша свернул в переулок. Полицейская машина последовала за ним, но через пару минут выехала и умчалась прочь.
За всем этим наблюдал мужчина, стоявший в тени здания. Как только полиция уехала, он вошел в ту же арку. Двор-колодец, какие часто встречаются в центре Петербурга, был пуст. Дома окружали его со всех сторон, второго выхода из двора не было.
Мужчина засунул руку в карман и достал небольшой брелок, напоминающий по форме старинный фонарь. Нажал на него, и фонарь загорелся желтым светом. Осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, он пошел по двору. Около ряда припаркованных машин фонарик загорелся сильнее и стал мигать. Человек нагнулся и посмотрел под машины. В нескольких метрах от него из-за колеса выглядывали старые обшарпанные ботинки.
– Родя, выходи сам, – крикнул, поднимаясь, человек. – Ты же знаешь, что будет, если я включу поисковик.
На пару секунд воцарилась полная тишина. Человек стал продвигаться к месту, где видел ботинки, держа брелок наготове. Оставалась одна машина. Он сделал резкий выпад и вышел вперед. Но за машиной никого не оказалось.
– Меня ищешь? – раздался голос сзади.
Красивый юноша с золотыми волосами стоял между двумя машинами.
– Твой фонарь тебе не поможет! – он улыбнулся, по-детски склонив голову на бок.
Незнакомец в капюшоне сделал шаг вперед. Юноша перестал смеяться. Он поднял руки и со всей силы ударил по капотам двух рядом стоящих машин. Сверкнули искры, ударная волна разбила стекла в ближайших окнах. Будто плетка хлестнула незнакомца, и тот отлетел в сторону.
Юноша поправил выбившуюся русую прядь и подошел к лежащему человеку. Рядом с ним валялся выпавший из руки фонарик, отчаянно посылая сигнал в пустоту. Юноша с ожесточением раздавил фонарик и не замедляя хода вышел из подворотни.
Глава 1. Ад школьной жизни
В кабинет врывалось полуденное солнце, заставляя вянуть листья комнатных растений также, как и умы школьников. По окну ползала жирная муха, методично изучая поверхность, в попытках найти хоть какой-нибудь выход из душного кабинета. Но выхода у мухи не было. Также как и у тридцати двух человек, сидевших за партами кабинета литературы. За окнами бушевала весна, закрывая обзор свежими светло-зелеными листочками. Кто-то вздыхал, пытаясь разглядеть сквозь листву детскую площадку, на которой беззаботно бегали дошкольники, не ведавшие еще школьных мук. Кто-то сидел, прикрывшись от солнца учебником, кто-то просто распластался на парте полностью выкинув белый флаг весенней жаре.
– Что-то 11-й «А» совсем раскис, – Изольда Львовна оглядела пожухших школьников, – Мариночка, передайте всем тетради с сочинениями. А я пока выберу, кто будет рассказывать стихотворение.
Класс зашумел, тетради передавались из рук в руки. Артем выбрал свою тетрадь и передал остальные на следующую парту.
– Литва, ты супер, – ткнул его Мишка в спину, – сочинение на пятак у Изольды – это верх совершенства. Ты гений! Но какой-то странный.
Артем, не оборачиваясь, протянул назад