отыщу, – прошептал Николас, и Нира почувствовала, как отдаляется от него. – Ведь ты же связана с этим телом, телом девушки Литы, правда?
Сейчас она не могла ответить, но сил хватило на то, чтобы кивнуть. Нира должна была вернуться хотя бы ради него, разделив на две части это тело, нарушив договор.
– Я буду тебя ждать, – его вздох, и рана в груди от сердечной боли; кажется, на двоих у них сейчас были одна рана, одна боль и одно сердце.
Звезды заглушили его голос, и девушка шагнула вперед. Где-то в темноте ее ждал коридор, полный портретов и зеркал.
Вот она нащупала левой рукой шероховатую ткань полотна, покрытого масляной краской, и смогла, наконец, открыть глаза. Перед Нирой был ее портрет, к которому ножом была прикреплена записка.
Вынув нож их картины, девушка развернула листок.
– «Обернись и пронзи то, чем ты дорожишь. Может быть, тем спасешь свою жалкую жизнь», – прочитала она. – А они с юморком, – резюмировала Нира.
Она обернулась. За ее спиной висел портрет Литы.
– Ею я дорожу? – усмехнулась девушка. – Телом, возможно. Но девчонка для меня никто, слышите?! Она для меня пустой звук!
Нира приблизилась ко второму портрету. Окинула взглядом точеную фигурку, простенькое бело-желтое платье, смазливую мордашку, чистые, как небо, голубые глаза. Так противно стало от этой приторно-милой девчушки! Злость охватила Ниру, и она поудобней перехватила нож. Усмехнулась:
– Ничего личного, Лита, – горечь и надежда смешались в ее голосе, – но я тоже хочу жить, – нож с треском порвал полотно.
Нира ударила точно в сердце. И в тот момент ее собственное пропустило удар.
– Что за…, – ругнулась девушка, схватившись за сердце.
В ее груди зияла дыра, но крови не было. Нитки порванной ткани на ее коже скрывали за собой лишь пустоту. Такая же пустота была и за порванным портретом.
– Ты определила свою судьбу, Нира Соул, – лучше бы этот голос, который был холоднее льда, никогда не прозвучал в Коридоре.
Обладатель голоса, пугавшего Ниру, не вышел, не показал себя. Он незримо присутствовал здесь, ибо сам не мог войти в Коридор.
– Что меня ждет? – смиренно спросила девушка; в ее голове уже возникло множество вариантов того, как можно было выйти победительницей из этой, мягко говоря, паршивой ситуации.
– Мы заставим тебя дорожить Литой, – змеиная усмешка угадывалась во втором голосе.
То была властная женщина, одна из тех, кто заставил Ниру подписать позорный договор.
– Ее сознание рано или поздно поглотит твою душу, и тогда свершится то, ради чего ты была рождена, – торжественно добавил первый голос.
– Мама с папой не для этого меня растили, – кисло отозвалась Нира. – И, если вы забыли, я в этом мире вообще проездом.
– Молчать! – громыхнул голос, и девушка от неожиданности подскочила, отняв руку от пустоты, которая была у нее вместо сердца. – Все будет так. Тебе не изменить Пророчества, девочка.
Презрительный смешок был ему ответом. Голоса стихли,