словеса из глубин сердца своего. Это глас Каина, а через Каина вещает сам Ангел Тьмы. Это Ангел Тьмы желает, чтобы в Америке восстал брат на брата, а подданный – на короля.
Возлюбленные братья и сестры, глаголю вам страшную истину: Каин восстал посреди нас! Каин восстал, и пока мы не укротим его, мы не будем знать мира в сей земле, кою Господь наш уготовал столь прекрасной для мирного жития. Каин восстал, глаголю вам! Каин восстал!
Эту проповедь оживленно обсуждали за воскресным ужином, причем не только в семьях прихожан мистера Уиллоуби. Весть о ней разлетелась по Нью-Йорку так быстро, что к вечеру воскресенья уже и пресвитерианцы, и лютеране, и даже квакеры размышляли о Каине. Ибо удобней винить Каина, коего никто в Нью-Йорке не знает, чем Патрика Генри, которого знают и который сказал во всеуслышание, что у Цезаря был Брут, у Карла I – Кромвель, и Георгу III следовало бы учиться на чужих ошибках. Правда, король Георг в Лондоне, а Патрик Генри – в Виргинии, и кое-что можно списать на профессиональную привычку адвоката к громким словам, но все же подобные разговоры суть зло и соблазн для простых людей, не сведущих в государственных делах. Казалось, что призрак Каина заключает в себе и объясняет многое, о чем доселе шепотом говорилось за кофе. Почтенные супруги и матери семейств вроде Анны не должны были разбираться в таких вещах, зато они понимали, что такое Каин, или думали, что понимают.
«Мама, что такое „красножопый“?» – спрашивает Элизабет, когда отца нет рядом.
«Это плохое слово, которым называют солдат, миленькая, потому что у них красные мундиры».
«Их еще называют омарами и красными раками», – добавляет Роджер.
«Не слушай их, милая. Все эти люди будут рады увидеть красные мундиры, когда придут индейцы. А это может случиться в любую минуту, если вы не пойдете немедленно спать».
Но Роджер знает, что «красножопым» называют также солдата, которого за какой-то проступок пристегнули к пирамиде из четырех связанных алебард и высекли. Два десятка плетей – обычное наказание. Изредка доходит до трехсот, тогда удары наносит закаленной рукой барабанщик. Прежде чем отпустить наказанного, на кровоточащую спину выплескивают ведро рассола, принесенное из кухни, – чтобы очистить раны и ускорить заживление. Образцовый солдат, желающий выслужиться, не встречается с девятихвостой кошкой; а вот у лодырей, годных лишь к самой черной службе, спина бывает вся в бороздах, как распаханное поле. Жители колоний попрекают армию этим суровым наказанием; сами они предпочитают применять к преступникам смолу и перья.
Глядя на все это, я понимаю, что создатели фильма, кто бы они ни были, пользуются предоставленной им свободой и спрессовывают месяцы и годы в несколько сцен. Но сейчас на экране возникают события, даты которых известны. Вот «Бостонская бойня», она случилась в 1770 году, но вызванное ею ожесточение со временем лишь возросло. Британская армия стреляла в безоружную толпу; этого не следовало делать, но вооруженные