есть привычка внезапно пропадать с уроков и потом так же внезапно появляться. И еще мастерски выкручиваться из самых сложных, запредельных ситуаций. С девчонками не заигрывает, и в школе подружки у него никогда не было. Постоянно ходит с фотоаппаратом, и каждый раз, когда смотрит на кого-то, кажется, будто он смотрит мимо.
И вот у него есть брат, и, по ходу, этот брат – вор.
– Признайся честно, конверсы – твоих рук дело?
– Конечно, – издевательски откликнулся Дэн. – Иди, стукани всем. Но в первую очередь мамочке. Моей. Ведь твоя – она где? Ой, да, ты же не знаешь…
– Мелкий га… – начал Раевский, делая шаг в сторону брата. Но в этот момент Женька, которая вдруг осознала, что слушает уже очень личные разговоры, и попыталась отодвинуться от края крыши, задела пакет, на котором сидела. Раздался хрусткий шуршащий звук, оба мальчика обернулись и посмотрели прямо на нее.
– О…
Женька быстро отодвинулась вглубь крыши и замерла. Сердце ее бешено застучало.
– Блин… – протянула она шепотом. Какой смысл теперь-то прятаться? Идиотская ситуация.
– Эй… Высоцкая!
Женька сделала глубокий вдох, желая, чтобы это сразу стерло произошедшее. Но нет, так что пришлось слезать. Она перекинула сумку через плечо и, упершись рукой в клен возле сарая, старым проверенным способом спустилась в вечную мерзлоту.
Артур и его брат молчали и смотрели на нее. Но стоило девочке оказаться на земле, ее одноклассник стремительно рванулся к ней. Женька испуганно отступила, врезавшись в стену. Темные глаза Артура оказались прямо перед ней.
– Понравилось подслушивать чужие секреты?
– Я не хотела. Простите.
– Надо было сказать, что ты здесь!
– И как бы я это сделала? – дрожа, спросила она. – В какой момент надо было это сделать? До того, как вы заговорили про воровство, или после?
– Как тут весело… – протянул позади Дэн. – Кажется, больше ничего скрывать не нужно. Можно идти.
Он развернулся и пошел обратно к школе, загребая кроссовками уличную пыль.
– Эй! – закричал Артур вслед брату, но тот не остановился.
Тогда Артур резко обернулся и встретился взглядом с Женькой, которая пыталась решить, как бы побыстрее слинять вслед за младшим Раевским.
– Черт! Кто тебя просил сидеть тут?
– Ну, знаешь… Я вообще-то не хотела подслушивать, – пробормотала Высоцкая, чувствуя, как запылали щеки. Стыд и позор… И почему ее всегда так волнует, что о ней подумают окружающие?
– И что мне теперь с тобой делать?!
– Я никому ничего не расскажу.
– Проваливай, – выдохнул Раевский, сжимая кулаки.
Это был уже перебор. Женька помедлила, но всё же пошла в сторону школы, обогнув одноклассника. Вот же гад!
Ей казалось, что проблема яйца выеденного не стоила и уж точно не стоила того, чтобы так на нее, Женьку, орать. Она с детства ненавидела, когда повышали голос. И в шестнадцать лет ничего не изменилось.
Она так стремительно неслась к школе, что не заметила, как оставила