Огороды только под картошку да капусту. Ни малины, ни смородины, ни яблонь…
Я поначалу, как приехал сюда с Украины, думал – не растёт в Сибири ничего. Растёт. У меня в саду растёт, а у людей – нет. И грязь. Понимаю, асфальт дорог, но перед своим домом порядок должен быть? Дорогу щебнем посыпать в деревне можно? Почему не делаете? Вы же сами здесь живёте… Не хватает лидеров, вождей. Статисты есть. Вождей нет. И к этому добавилась корысть. Корысть у тех, кто крал понемногу, а стал грести лопатой. Жадность без берегов. И друг перед другом задаются. А деньги – не заработанные.
– А было по-другому? Сколько могли заработать трудом праведным у сохи, у станка? Купцы занимали деньги, товар покупали и везли торговать. Это не каждый осилит. За плугом – попроще, попривычней-то будет.
– И вы правы, и я. Я-то больше о людях. Жаль их. Искренне жаль. Брошенные они. Молюсь о них. Чтоб не осерчали, чтоб унынию не предавались. Помогайте им, чем можете. В ваших руках хоть немного, да власть.
– Как вы, Владыко, правильно подметили, именно немного. Почти ничего. Власть – это деньги. А в районном бюджете лишь одна цифра прижилась – ноль. Только на чудо и уповаем. Кстати, о чуде, где наше местное чудо? Покажите.
– Верите, в нетерпении сам. Ищут его. Стал он старцем тут. Батюшка говорит, от паломников проходу нет, идут и идут. Поверили люди. Я очень опасаюсь таких вот превращений. Обманщиков много.
Они уж возвращались, когда монашек сообщил, поклонившись архиепископу, что старец Лишка уж вернулся в келью свою.
– Если угодно, то пройдите.
– Что ж, пойдём, коль приглашают.
Было видно, что Феодосий недоволен таким оборотом. Кто такой, какой-такой старец, который в келье, и ждёт его, архиепископа. Нахмурив брови, он зашагал за монашком. За ним еле успевал глава района. Они подошли, удивляясь тому, что путь к келье старца настолько известен народу, и по тропке, ведущей к ней, постоянно шастал народ: бабульки, странники, мамаши с младенцами и детьми постарше. На площадке сидели, гуляли не менее двадцати человек.
– У меня в приёмные часы меньше собирается, – пробормотал архиепископ.
– Я то же самое про себя хотел сказать.
– Загадка. Кто же он такой? Куда идти, отче?
– Сюда, сюда, за мной, Владыко, – пригласил шедший впереди монах и подошёл к домику, который, наверное, раньше был складом ненужного церковного хлама и вместе с этим сторожкой, потому что над старой давно некрашеной крышей из металла возвышалась кирпичная кладка трубы с разделкой.
Домик этот врос в землю частью, как ноготь в крестьянский палец – криво и некрасиво. Может, со временем и очистят стены его от земли, а сегодня он напоминал даже больше полуземлянку. И это больше соответствовало его нынешнему предназначению. Дверь в дом была низка, если заходить, то требовалось склонить голову, как при поклоне. Сейчас она была распахнута, но туда никто не входил без приглашения.
– Сюда, сюда, – махал им озабоченно монашек, приглашая зайти. Пахнуло