как будто в бане он сидит, а не на улице весенней. Напрягся весь, кряхтит, будто тянет что-то тяжёлое руками за канаты.
– Это кто? Дурачок ваш местный? – спрашивает крановщик.
– Ой, смотри, смотри… Падает, кран падает!!!
Ахнул народ. Действительно, стрела заскрипела, трос натянулся, задрожал… Вздрогнула стрела, пара кирпичей со штукатуркой от стены отвалились.
– Берегись, берегись, сейчас упадут, упадут!
– Подальше, подальше…
И строители, и местные стали отбегать подальше от крана с колоколом – опасно. Только парнишка остался, как в землю врос.
– Беги, беги, парень, погибнешь!
Стоит по-прежнему, сопит, рычит… И тросы на кране дрожать ещё сильнее стали, и вздрогнула стрела. Вздрогнула и нехотя отошла от стены.
– Гляди, гляди, что там?..
Колокол медленно отходил от стены, и машина встала всеми восемью колёсами на землю. Все, кто в тот момент у церкви были, рты пооткрывали. Чудо!
– Ой, милый! Ой, выручай! Только не отвлекайте его, только не подходи к нему никто!!! Не вводите меня во грех, бо, пришибу! – запричитал отец Иоанн, вдруг поверивший в чудо.
Когда опоры полностью вышли, мужики быстро завели под них широкий металлический швеллер. Крановщик уж в кабину влетел и осторожно поставил колокол на место под балку. Там его быстро закрепили. Все работали, как под гипнозом, понимали друг друга без слов. Когда закончили, только пот со лба утёрли и закурили, кто курил. Руки тряслись, и пот у всех ручьём. Крановщик, тот вообще молча собрался, перекрестился и быстро уехал. Местные тоже в растерянности были, в стороне топтались.
– М-да…
– Да-а-а…
– Надо ж такое…
И всё. Батюшка всё на церковь крестился и кланялся, крестился и кланялся. Так – минут пятнадцать, а потом парнишку обнял и три раза поцеловал: «Я уж, милый мой, не знаю, кто ты. От лукавого сила твоя, или Господь тебя наделил, только сегодня ты людям, церкви большую услугу оказал. Тебе это зачтётся. Спасибо и вам, люди добрые. Руки дрожат. Даже вон слеза выступила от сильных чувств. Господь с нами. Праздник сегодня. Накрывай столы».
Столы накрыли быстро, батюшку благодарили и парнишке руку жали: «Молодец, постоял за мир!» Он весь сиял от счастья.
III
Так у них дружба с отцом Иоанном и началась. Батюшка разрешал ему лазить на колокольню и в колокол ударять. Только банник этого гула колокольного поначалу сильно пугался, а потом привык. Стал он при храме вроде служки. Священник же задумал при случае к местному архиепископу съездить, попросить за него, чтобы разрешили ему прислуживать в храме.
Случай такой представился, может, месяца полтора спустя. Поехал батюшка в город. Дела разные: свечей подкупить, иконок, крестиков. Стоит он на складе церковном, товар получает, и заходит на склад архиепископ, предстоятель местной епархии. Поздоровались, перекинулись словами, и напрашивается отец Иоанн к Владыке на приём. Тот и приглашает его: «Давно не виделись, вот к обеду и приходи.