если ваши швеи вдруг начнут спрашивать: «Почему блузку, за которую мне платят семь пенсов, сэр Чарльз продает по два фунта?» Такие вопросы подтолкнут швей к забастовке. И тогда разоритесь вы, сэр Чарльз, а вовсе не государство.
– Может, нам еще подавать в тюрьмах чай с оладьями?! – воскликнул Джон Артур, чьи шахты в Уэльсе имели выгодные контракты на поставку угля в тюрьмы и исправительные заведения для несовершеннолетних. – Можно приносить в камеры фарфоровые чайники на серебряных подносах! Скажите, сэр, вы хоть представляете себе стоимость подобной программы?
– Она не будет стоить ни пенса, – ответил Джо.
– Как вы сказали?
– Я сказал: ни пенса. Фактически этот закон сбережет государственные деньги. Дайте образование каждому узнику Уандсворта, каждой узнице Холлоуэя. Дайте им возможности, открывающиеся образованным людям, помогите выбраться из нищеты – и вы сможете навсегда закрыть эти мрачные заведения.
Джо подождал, пока все не рассядутся по скамьям и не успокоятся. Он всматривался в хорошо знакомые лица своих друзей и противников. Затем поднял глаза к галерее для посетителей, где сидели его мать Роуз, жена Фиона и старшая дочь Кейти. А ведь сложись наша жизнь по-другому, они бы здесь не сидели, подумал он. И жил бы он с семьей где-нибудь в Восточном Лондоне, в сырой, холодной комнате, питаясь впроголодь и экономя на угле, чтобы было чем заплатить за жилье. Ему и Фионе повезло. Они вырвались из нищеты. Но очень и очень многие по-прежнему бедствуют. Джо подумал о тех, кто продолжает работать за несколько жалких пенсов в час, кто редко ест досыта и дрожит от холода. Потом продолжил выступление:
– Господин премьер-министр, господин спикер, уважаемые коллеги! Предлагаемый мной закон – это веление времени. Время требует дать каждому британскому ребенку образование, полностью отвечающее его способностям. Нужно вывести каждую девочку и каждого мальчика, живущих в лондонском Уайтчепеле, в трущобах Глазго и Ливерпуля, из нищеты и безнадежности. Это под силу только образованию. Только образование способно сделать так, чтобы опустели тюрьмы, работные дома и трущобы.
Наше правительство наконец-то начинает осознавать тяжкую участь рабочего класса и начинает заботиться о нуждах большинства, а не только горстки избранных. Вспомните, как далеко мы продвинулись за последнее десятилетие. Посмотрите на наши достижения. Дети бедняков лучше защищены от издевательств и эксплуатации. Старики получили пенсии. Появилось страхование на случай потери работы. И это лишь несколько примеров.
Скептики утверждали, что все это никогда не будет достигнуто. Тех, кто предлагал Закон о детях и Закон о государственном страховании, они называли мечтателями. Этим эпитетом наиболее добрые из вас награждали и меня. Но если мечтатели способны оградить шестилетних детей от фабричного труда, если мечтатели стремятся положить конец неграмотности и невежеству, тогда я горжусь, что меня называют мечтателем.
Сделав небольшую