пришла бы в ужас! – госпожа коммерции советница Леви, урожденная Людмила фон Кюбек, – подчеркнуто! – Высокая, крепкая, все ещё красивая, но глуповатая. А затем – Лотта. Лотта, которую всегда можно встретить в Тиргартене. Верно?
– Да. Верно, – ответил он. – Вам следовало бы воткнуть в волосы белладонну.
Она рассмеялась.
– Или мирт и fleur d’orange. Вот уже три недели, как я помолвлена с одним немецким графом.
– Жаль!
Она близко подошла к нему и посмотрела в упор.
– Мне 25 лет. 25! Кого мне ждать? Или, быть может, выйти замуж за вас?
– Спаси Бог! – рассмеялся он. – Выходите замуж за графа, но не имейте детей… по крайней мере, от него…
Она рассердилась.
– Вы несносны! – воскликнула Лотта.
Он сел и придвинул ей стул.
– Ах, Лотта, вы сами не верите в это!
– Прекрасно. Допустим, я не верю; но вы должны пойти сегодня вечером со мной.
– Куда?
– Куда-нибудь. Я пока сама не знаю. Я поведу вас сама.
– Хорошо. Во всяком случае, если вам приятно слышать – я рад, что встретил вас.
– Вы? – она говорила почти равнодушно. – И я тоже! Я очень скучаю.
Он поцеловал её руку.
– Это ваша рука, Лотта, только ваша. Умная и жестокая.
Она громко рассмеялась.
– Не вам бы говорить! Разве есть руки более грубые и жестокие, чем ваши?
Он замолчал. Его губы горько сомкнулись. «Маска!» – подумал он. – «Только жалкая маска!»
Она внимательно взглянула на него.
– Как вы попали сюда в это время? В Берлине сезон начался, вас ждут там. Вы на целых полгода исчезли с лица земли. В какой части света вы были? Что вы там делали?
Он быстро встал. Но ему пришлось ухватиться за край стола. Его лицо побелело; взгляд его смотрел в пустоту.
– Откуда я? Из гор… Что я делал? О… я видел чрево земли.
– И праздновали шабаш сатаны? Сознайтесь, Фрэнк Браун.
Он с трудом покачал головой.
– Быть может, я написал только роман.
Она протянула ему руку.
– Вот мои родители. Сегодня в 9 часов, здесь – и не заставляйте меня ожидать вас.
– All right! – ответил он.
* * *
Была уже четверть десятого, когда он пришел на площадь св. Марка.
Лотта Леви шла ему навстречу.
– Я опоздал! – закричал он. – Но это только предосторожность, а не небрежность. Я не могу ни минуты сегодня оставаться один.
Она дала ему руку.
– Страх?
– Как хотите, – ответил он, пожимая плечами. – Быть может, страх; вчера это было нечто большее.
– А теперь?
Он взял её под руку.
– Теперь хорошо. Только говорите.
– Благодарю. Итак, я всё-таки гожусь на то, чтобы прогнать ваше дурное настроение?
Он слегка пожал её руку.
– Ах, Лотта! Не будем морочить друг друга. Конечно, это так, как вы думаете. Но разве не какое-нибудь особенное настроение заставляет и вас сегодня ночью ездить со мной по Венеции? Итак, я хочу кое