и убежденно.
– Нет, дядюшка, ты это сделаешь, я знаю, что сделаешь. Сделаешь уже потому, что ты единственный человек во всем мире, который может это сделать. Правда, есть несколько других ученых, которые производят сейчас те же опыты, что и ты, которые, быть может, так же далеки, как и ты, а быть может, даже и дальше. Но они все нормальные люди, сухие, деревянные, – люди науки. Они бы меня высмеяли, если бы я пришел к ним со своей идеей, назвали бы меня дураком. Или выбросили меня за дверь, потому что я осмелился прийти к ним с такими вещами, – с такими идеями, которые они называют безнравственными, аморальными и кощунственными. Идеями, которыми опровергаются все законы природы. Но ты не такой, дядюшка, совсем не такой! Ты не будешь надо мной смеяться и не выбросишь за дверь. Тебя это так же заинтересует, как заинтересовало меня. И поэтому-то ты – единственный человек, который способен на это.
– Но на что же, на что, черт побери? – воскликнул тайный советник.
Студент поднялся, наполнил до краёв оба бокала. «Чокнемся, старый колдун, – сказал он, – чокнемся, пусть новое молодое вино заструится в твоих старых жилах. Чокнемся, дядюшка, да здравствует – твой ребенок!» Он чокнулся с профессором, одним духом опорожнил свой стакан и подбросил его. Стакан разбился о потолок, но осколки беззвучно упали обратно на тяжелый, мягкий ковёр.
Он пододвинул большое кресло: «А теперь, дядюшка, слушай, что я буду говорить. Тебе надоело, может быть, моё длинное вступление-не сердись. Оно помогло мне собрать мысли, конкретизировать их, чтобы я мог объяснить тебе все ясно и просто. Я думаю так: ты должен создать существо Альрауне, должен воплотить в действительность странное предание. Не все ли равно, что это суеверие средневековой фантазии, мистическая сказка древности? Ты сумеешь превратить старую ложь и новую истину! Ты создашь её: она восстанет ясная в сиянии дня, доступная всему миру, – и ни один профессор не сможет её отрицать. Слушай же, как ты должен это сделать!
Преступника, дядюшка, найти очень легко. По-моему, безразлично, умрет ли он на эшафоте или на кресте. Мы прогрессивные люди. Тюремный двор и наша гильотина гораздо удобнее. Удобнее и для тебя: благодаря твоим связям не трудно найти дорогой материал и вырвать у смерти новую жизнь. А земля? Ведь она лишь символ, она – плодородие. Земля-это женщина, она вскармливает семя, которое повергается в её чрево, вскармливает его, даёт взрасти, расцвести и принести плоды. Так возьми же то, что плодородно, как земля, как мать-земля, – возьми женщину. Но земля также и вечная проститутка – она служит всем, она вечная мать, она вечно-готовая женщина для бесконечных миллиардов людей. Никому не отказывает она в своем развратном теле: каждому, кто хочет овладеть ею. Все, что имеет жизнь, оплодотворяет её чрево, оплодотворяет тысячи и десятки тысяч лет. И поэтому, дядюшка, ты должен найти проститутку, – должен взять самую бесстыдную, самую наглую из всех, должен взять такую, которая рождена для разврата. Не такую,