природу в осеннюю промозглость; то вдруг подарит крохи солнечных лучей в небесных серых лоскутках; то тихо заплачет за окошком, дрожа от холода; то злится всю ночь безумием ветров; то пугает морозным инеем, то покроет лужи уже не сахаристым, тающим ледком, а тёмным, непрозрачным и твёрдым.
Октябрьский сон… всё замирает в ожидании зимы. Печальный стон… затихающей в полудрёме природы. Хрустальный звон… в ажурной хрупкой наледи ветвей.
С высокого, прозрачно – голубого неба на октябрь взирает солнце, с каждым днем остывающее все больше, – и природа постепенно смиряется с приближением неизбежных холодов.
Ночи уже стали долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет с каждым днем всё медлит, сонно запаздывает, нехотя просачиваясь в всё еще темные окна.
Начинают летать мокрые бабочки снега… Это шутит октябрь… Понарошку он берёт их и выпускает с неба. Они липнут к окнам, к зонтам, к шапкам прохожих, к дрожащим, но продолжающим цвести хризантемам.
Мокрые бабочки… похожи на пролог зимы, которая в нетерпении пытается ворваться в осеннюю хандру, заменив её унылые краски на белую.
Мокрые бабочки… которым хочется подставить ладони – и отпустить в безмолвие.
Что же, в негромком голосе красавца- октября есть не только эхо лета, но и предвестье зимы. На черном бархатном небе Покров еще ярче зажигает звезды, а в доме уже теплятся в камине поленья – и так уютно в кресле в середине осени.
«Грязник» уже заканчивается, ничего не обещая, не давая и тени надежды. Он весь в себе, а за ним – холод, слякоть, мокрый снег, длинная ночь… и великая пустота тихого, пронизанного сквозняком черного леса, в котором – ни птицы, ни зверька, ни насекомого, ни шороха, ни писка, ни свиста.
Но пока еще над всем царствует октябрь. Я стою в парке и боюсь дышать, боюсь спугнуть листья, солнечные лучики, смущенно затерявшиеся в ветвистых кронах, спугнуть эту тишину.
Небо, деревья, воздух – все пронизано неярким светом, все такое пленяющее и умиротворенное, что мне хочется стать частью этой поздней осени. В ней – капли грусти, но в окружающем меня мирном увядании свое торжество. Торжество последней красоты засыпающей природы.
Но не стоит грустить по этому поводу, так как настало время верить в чудо в обнимку со своим мягким тёплым пледом и надев на ноги пушистые вязаные носки. Время налить себе чашечку ароматного чая, достать старый фотоальбом и слушать за окном дождь…
Глава 4. Ноябрь, печалью вдохновлённый
За окном – поздняя осень. Ноябрь. Немного грустное, но по-своему невероятно красивое время… Предзимье, когда ни осень, ни зима. Не случайно об этом месяце говорят: «Сентябрев внук, октябрев сын, зиме – родной брат».
Сады, рощи, леса безлиственны и прозрачны. В самой глухой древесной чаще, куда летом не проникал взгляд, теперь всё видно насквозь. Кажется, все тайны древних друидов присыпали разноцветные