некоторые из них поймут, что ты был прав, но помня, до чего довела тебя эта правда, предпочтут промолчать. А после, ты станешь им мозолить глаза, напоминая об их трусости и тогда тебя уже насильно выжмут.
Видя ступор Сережи, Ловцов подтолкнул его:
– Ты можешь продолжить всю жизнь носиться со своей правдой и заниматься этим неблагодарным делом. Из раза в раз наблюдать, как сила твоих благородных намерений разбивается о силу обстоятельств, четко спланированных в угоду чьих-то скрытых и всегда прагматичных интересов. Либо принять мою сторону, мою правду жизни и пойти со мной.
Тогда Сережа, еще не проникся взглядом на жизнь Ловцова – пастырем в его лице и скотом в лице окружающих людей. Но его откровение, безусловно, поразило неискушенный разум парня. Но был и скрытый мотив, в согласии пойти с Ловцовым. По наивности он решил, узнав все тонкости тактики обмана Ловцова, обернуть этот меч, против своего просветителя после. Тогда он еще не знал, что физическая природа этих знаний, имела тягучие свойства, и затягивало сильнее любого болота.
Отец Ловцова имел незаурядную профессию. Он был работником музея, но не каким-то гидом, проигрывая ежедневно одну и ту же пластинку для редких посетителей. Он был многогранным специалистом по искусству и литературе, притом международного уровня. Имея большой опыт и короткий язык, его много где принимали по всей Европе, для оценки того или иного произведения искусства, часто незаконного происхождения. И если картины радовали только его взор, и не более, то до литературы он был настоящим охотником. Имея обширные связи в творческой интеллигенции и среди ремесленников, определенного профиля он охотился за редкими экземплярами литературы. Знакомясь, с кем либо, всегда в первую очередь, как поклонник искусства, он жадно интересовался библиотекой, той или иной семью. И услышав, в перечисленном, что-то любопытное, под любым предлогом искал встречи с ним, чтобы снять копию для личной коллекции. Но годы шли, книгами интересовались все меньше, весь эфир заполонила политика и сплетни. А так называемая «черная аристократия» хоть и консультировалась временами с ним, но не более, а само проявлять интерес, он не мог. Но, как и в любой ситуации, когда человека прижмет, отец Ловцова нашел выход из положения, не официальный и незаконный.
Кого, подкупая, кому делая одолжения в силу занимаемых им постов, он наладил поставки себе в коллекцию редких книг. В основном его подельниками были реставраторы, но и подкупом слуг из домов аристократов, он не брезговал. Так же немало сил и связей приходилось задействовать при работе с аукционными домами, в которых иногда все же удавалось перехватить достойные экземпляры. Особенно в семьях, чьих потомков интересовал только финансовый вопрос их наследства. В итоге, за почти 30 лет была собрана уникальная библиотека, в основной своей массе копии, что ввело бы в ступор любого коллекционера, но Ловцова старшего этот факт не смущал. Его завораживал сам процесс охоты за тем или иным экземпляром, вкус