Мне сейчас не до этого.
Хозяйка ушла, не ответив на его слова. Стефан же удивлённо смотрел на Драгомира.
– Ты приходишь в бордель и говоришь, что тебе «не до этого?»
– А я здесь просто составить тебе компанию, – усмехнулся Драгомир.
– И ты ещё говоришь, что ненадёжен? Где ещё найти такого олуха, что много лет хранит верность давно вышедшей замуж женщине.
– Про верность громко сказано… – попытался возразить Драгомир, но Стефан его перебил.
– А как ещё сказать? Ты не видел её много лет. Она же уже разродилась целым выводком маленьких Карантичей, сколько их там, пятеро? Скорее всего она уже располнела, подурнела, а от её красоты осталось меньше, чем ничего. – Он рассмеялся, – Бодрис, Кайдум, скорее прячьте всё острое. Видел бы ты сейчас собственное лицо. – Стефан вернулся к началу разговора. – Ты меня не понял. Если бы она выбрала тебя, к примеру, лучше бы не стало.
– Я даже не участвовал в борьбе за сердце Марты, – хмуро напомнил Драгомир. Он подавил в себе желание съездить кулаком по красивому лицу сына Его Святейшества. Бодрис и Кайдум молча потягивали пиво. Казалось, к разговору они не прислушиваются. Всё их внимание было занято разглядыванием ходящих вокруг красоток в полупрозрачных платьях.
– Неважно. Почему из армии кавалеров, за ней ухлёстывавших, она выбрала именно моего друга? Будь это кто другой, я бы с ним боролся, а так – не могу.
– Так может, она выбрала Томаша из-за того, что он один за ней не ухлёстывал? Если послушать тебя, Стефан, можно подумать, что ты готов жениться на Марте.
– А может быть и готов, – с вызовом ответил друг. – Может я так же как ты: бегаю за юбками из-за разбитого сердца.
– Не смеши меня. В конце концов, твой отец не позволил бы этому произойти.
– Тебе напомнить, кем была моя матушка? – мгновенно парировал Стефан, – Простолюдинка из простолюдинок. И это совсем не мешало батюшке жить с ней до самой её смерти.
– Может быть разница в том, – Драгомир подождал, пока подошедшая девушка дольёт пиво в опустевшие кубки. – Что ты – сын Его Святейшества. А он был сыном бедного секравского шляхтича?
Стефан махнул рукой, показывая, что дальнейший спор не имеет смысла. Драгомир решил сменить тему.
– Ты так и не рассказал, как прошёл по городу в сопровождении моих людей?
– О, это было великолепно, да ребята? – Бодрис и Кайдум кивнули, – На нас оборачивались, как на чудо. Когда весть дойдёт до отца, он будет в ярости. Я прямо сейчас вижу его раскрасневшееся от гнева лицо и слышу вопли: «Ты позор семьи!!!» Хотя, чего я тебе рассказываю. Ты помнишь, как он отреагировал на твою просьбу. И, кстати, готовься. Отец точно узнает, что это были за язычники, так что порция его ярости перепадёт и тебе.
Драгомир хорошо помнил, как отреагировал Бенедек III, когда он попросил освободить из темницы Каарманта Бодриса и Кайдума. Им тогда обоим грозила виселица. Бодрису за браконьерство в лесах, принадлежащих Его Святейшеству.