Нераскрытая самость. Карл Густав Юнг

и во все времена существовали rites d’entrée et de sortie[5], в которых рационалисты, неспособные к психологическому прозрению, усматривали лишь магию и суеверие. Но магия, прежде всего, вызывает психологический эффект, важность которого не следует недооценивать. Свершение «магического» действа дает человеку чувство безопасности, которое абсолютно необходимо для осуществления принятого решения, ибо решение всегда несколько однобоко, а потому совершенно справедливо воспринимается как риск. Даже диктатор считает нужным сопровождать акты государственной власти не только угрозами, но и всевозможными торжествами. Духовые оркестры, флаги, знамена, парады и шествия в принципе ничем не отличаются от церковных процессий, канонад и фейерверков, призванных отпугнуть демонов. Вот только демонстрация государственной мощи порождает коллективное чувство безопасности, которое, в отличие от религиозных шествий, не обеспечивает индивиду никакой защиты от его внутренних демонов. Следовательно, он будет все больше цепляться за Государство, то есть за массу, подчиняясь ей как психически, так и морально и делая последний шаг на пути к собственной социальной депотенциации. И Государство, и Церковь требуют энтузиазма, самопожертвования и любви; религия предполагает «страх перед Богом», и диктаторское государство всеми силами стремится обеспечить надлежащее устрашение.

      Когда рационалист бросает свои главные силы на борьбу с волшебным эффектом ритуала, подкрепленным традицией, он в действительности не попадает в цель. Он упускает из виду самое главное – психологический эффект, хотя обе стороны используют его в противоположных целях. Аналогичная ситуация наблюдается и в отношении их основных задач. Задачи религии – спасение от зла, примирение с Богом, вознаграждение в загробной жизни и т. д. – превращаются в мирские обещания хлеба насущного, справедливого распределения материальных благ, всеобщего процветания в будущем и сокращения рабочего дня. То, что до исполнения этих обещаний столь же далеко, как до рая, представляет собой еще одну аналогию и подчеркивает тот факт, что массы были обращены в сугубо мирскую веру, превозносимую с точно таким же религиозным пылом и снобизмом, которые вероучения демонстрируют в противоположном направлении.