чего она действительно добивалась, так это благополучия брата. И часть меня ревновала. Совершенно глупо и даже по-детски. Словно ее внимание – все, что мне требуется.
Да кому я лгу? Мне это и нужно. Мне и моему айсе.
Я вел ее по коридорам в лабораторию, а сам мысленно выстраивал между нами стену. Как только я помогу ее брату, мы расстанемся. А я помогу, потому что все внутри меня вопит о том, что я не должен причинять ей боль, даже если Корвин и нарушил закон. Еще не знаю как, но я обязан его оправдать. А может, я тоже не верю, что незнакомый человек мог нарушить традицию и закон моего народа? Вера Атенаис в невиновность брата передавалась мне буквально каждой клеточкой. Это было странное ощущение. Нетипичное. И абсолютно не нравилось мне. Мы никогда не будем вместе с этой девушкой. Она заняла чужое место. А у меня есть долг перед Аритасом и своим домом. Это просто ошибка. Глупое стечение обстоятельств.
Слияние и знакомство с экземпляром под номером тринадцать прошло куда лучше, чем я предполагал. Я лишь усмехался, глядя на подчиненных, которые боялись дышать в сторону Атенаис. Они знали, что я в своем праве наказать за любую оплошность, за любой косой взгляд в сторону моей невесты. И лишь Диал несколько забылся, чем взбесил меня и заставил проявить эмоции.
Но было еще кое-что, что я не мог оставить без внимания. Слишком гладкое слияние Атенаис и питки.
Организм ритасов позволяет не чувствовать боли во время физического повреждения. Даже самый сильный удар или укол мы ощущаем как незначительный ушиб. Я консультировался с леди Тайрой, которая заявила, что болевой порог у Атенаис завышен, а она не могла ошибиться в данном вопросе. Он высок даже для человека. А потому вместо более сильной дозы обезболивающего я ограничился меньшим количеством. Однако тот факт, что на втором укусе Атенаис не ощутила боли, насторожил.
И здесь только два варианта. Первый – леди Атенаис не человек, и второй – айсе приступило к третьей стадии привязки меня и моей невесты, перескочив начальную.
И мне больше нравился первый вариант, потому что в случае второго я стану непригодным для выполнения договоренности с домом аль Таим, что может послужить поводом для войны. Димитра аль Таим моя настоящая невеста, именно ей суждено стать хозяйкой моего дома.
Я злился на себя и не пытался скрыть свою злость. Попытки Атенаис огрызаться и сопротивляться распаляли еще сильнее, что явно не могло закончиться ничем хорошим.
Мне потребовалось много усилий, чтобы успокоиться и не поддаваться на провокацию. В отличие от фиктивной невесты, я знал, что на нее сейчас оказывает влияние питка, а эмоциональный фон, как и ее биополе, представляет собой качели, которые сносит ураган. Все придет в норму после последней фазы, когда питка выберет себе образ из памяти Атенаис, перестроит глотку, чтобы говорить точно таким же голосом, как прототип, и обзаведется тем характером, который Атенаис приписывает человеку, чей образ питка позаимствует.
Была мысль, что питка выберет брата или возлюбленного, а потому я настоял на особи женского пола. Она будет слабее, но зато