и затихали, и Ярви гадал в тишине, наберется ли он храбрости снова взять Сумаэль за руку.
А потом услышал ее голос:
– Это последняя еда.
И снова воцарилась тишина, но в этот раз куда менее уютная.
Ральф сонно пробормотал в темноте:
– Сколько еще до Ванстерланда?
Никто ему не ответил.
Лучшие бойцы
– Гетландцы лучше всех, – одышливо скрипел Ничто. – Они дерутся все как один. Каждого закрывает щит соплечника.
– Гетландцы? Ха-ха! – Ральф храпел паром из ноздрей, пока вслед за Сумаэль взбирался на пригорок. – Как долбаное стадо овец – их гонят на убой, а они все блеют! А ежели соплечник упадет – все, конец? В тровенландцах – вот в ком горит огонь!
Целый день они так вот и спорили. Что лучше – меч или лук? Южнее или нет Хеменхольм острова Гренмер? Крашеная ли древесина или пропитанная маслом более по нраву Матери Морю и к какому, стало быть, судну та окажется благосклоннее? Ярви не представлял, откуда у них берется дыхание. Ему самому его едва ли хватало.
– В тровенландцах? – проскрипел Ничто. – Ха-ха! А когда огонь весь выгорит – конец? – Сперва они пытались излагать свои точки зрения рассудительно, потом отстаивали их, все меньше считаясь с чужим мнением, и в итоге доходили до соревнования – кто кого передолдонит насмешками. По мнению Ярви, ни один не уступил ни пяди с тех самых пор, как затонул «Южный Ветер».
Третьего дня кончилась пища, и голодная пустота внутри Ярви пожрала уже все его надежды. Когда этим утром он размотал парусину с ладоней, то не узнал их: кисти рук одновременно и высохли, и опухли. Кончики пальцев выглядели как восковые, их сводило от прикосновения, внутри кололо точно иголками.
Впали щеки даже у Джойда. Анкран прихрамывал и безуспешно пытался скрыть свою хромоту. Ральф начал дышать с присвистом, от которого Ярви не переставало коробить. Раскинутые брови Ничто покрыл иней. Располосованные губы Сумаэль становились все тоньше, бледней и все крепче сжаты, стоило путникам протащиться очередную милю.
И гул препирательств этих двух обреченных соперников навевал на Ярви мысль лишь об одном состязании: кто из них умрет первым?
– Гетландцы знакомы с дисциплиной не понаслышке, – гудел Ничто. – Гетландцы – это…
– Да какому дурню конченому не пофиг, кто? – рявкнул Ярви, обойдя обоих стариков. Не на шутку рассвирепев, он ткнул им в хари своим обрубком. – Люди – как люди, везде и всюду. Лучше, хуже – кому как повезет! А теперь поберегите дыхание, надо идти! – И он засунул руки обратно в подмышки и, превозмогая себя, двинулся в гору.
– И поваренок он, и мыслитель, – просипел сзади Ральф.
– Понять только не могу, от которого ремесла тут меньше проку, – бормотнул Ничто. – Надо было дать Триггу его прикончить. Естественно, гетландцы…
Достигнув края холма, он замер. Все замерли. Перед ними раскинулся лес. Лес тянулся во всех направлениях, исчезая вдалеке за серой пеленой снегопада.
– Деревья? – прошептала Сумаэль, не отваживаясь поверить глазам.
– Деревья