танцевать с Давыдовым. А граф Рокингемский еще немного пообщался с Алабиным, а потом отошел к своей теще – княгине Разумовской.
И вот мазурка закончилась. Радостный Давыдов подвел Екатерину к Алабину.
– Большое спасибо, Екатерина Павловна, вы были превосходны в танце. Вы – богиня. Но я спешу покинуть это место. Дмитрий Михайлович так смотрит на меня что мне становиться не по себе. Да и ваш муж тоже коситься на меня. Посему я убегаю к другим дамам, зачем мне столько могущественных врагов, а еще хочу пожить.
– Мерси, поручик Давыдов, – успела поблагодарить остроумного гусара графиня, и тут же недавний кавалер скрылся в густой толпе.
Катя обратилась к Алабину:
– Дмитрий Михайлович, извините меня, но во избежание дурных сплетен я должна присоединиться к моему дражайшему супругу, а записку я передам через Анастасию.
– Хорошо, Екатерина Павловна, я буду ждать вашу посланницу с нетерпением.
Графиня подошла к мужу, через полчаса супруги Стоун покинули бал. Алабин даже не видел этого момента, а когда узнал, что Катя уже уехала, страшно взволновался:
«Как же так! Она обещала передать мне записку о месте встречи! Ужели забыла?! Или просто передумала?! Хуже, если передумала!..»
Поручик стал искать глазами Щеглову: она танцевала с Денисом Давыдовым. Но вот танец закончился, и парочка отошли к одной из колонн зала. Денис приставил Щегловой стул, и дама, поблагодарив галантного кавалера, села. Гусар и барышня стали весело болтать о чем-то.
«Весьма неловко в данный момент подходить к Анастасии, – подумал Алабин. – Вдруг Катя не предавала ей никакой записки, и он перед мадам Щегловой так оконфузиться».
Алабин сильно опечалился. Настроение его резко упало. Музыка стала действовать на нервы, а лица танцующих вызывать непонятное раздражение. Взгляд его рассеяно стал пробегать по залу… Он отвлекся. И вдруг!..
– Держи, божественный Геркулес, свою награду! – раздался над спиной Алабина знакомый голос.
– Давыд! – обернулся Дмитрий, и его товарищ тут же без излишних объяснений и экивоков сунул кавалергарду в руку маленькую сложенную вчетверо бумажку. За спиной Давыдова маячил Лунин.
«Это же записка от Кати!» – от восторга запрыгало сердце Алабина, и настроение поручика сразу улучшилось.
Это письмо он узнал его из тысячи, от них веяло любимыми духами Екатерины Павловны. Дмитрий дрожащими от волнения пальцами, развернул записку. Лунин и Давыдов весело подмигнули ему. Алабин быстро прочитал текст послания:
«Завтра у госпожи Щегловой в четыре после полудня. Вход через калитку в переулке. Постучать три раза. Вам откроют и проведут».
Сияющий от великой радости поручик тут же скомкал бумажку и положил в карман.
– Счастливчик, – похлопал Алабина по плечу Лунин.
– Дон Гуан, – улыбнулся Денис Давыдов. – Везет же некоторым!..
Герасим подхлестнул кнутом лошадей.
– Но-о-о, родимые! Шевелите своими копытами, чай, некого иного, а своего хозяина везете. Шибче, милые! Шибче!..
Сани домчались до конца Вознесенского проспекта и сделали