закричал Сапогов, по-прежнему не отрывая пряника от лица. – Это что, дезертирство и бунт? Ты же предал самое святое, что у тебя было! Ты предал звание деда! Да знаешь, что за такое бывает? Ребята, покажите ему!
Однако Загнутый и Кривой продолжали стоять у двери и ничего Сутулому не показывали. Это заставило Сапогова оторваться наконец от пряника.
– Ладно, – сказал он, кладя оторванный пряник на койку, – придется самому.
Он поднялся, закатывая на ходу рукава, и посмотрел снизу вверх на Гориллу, который был на три, а то и на все четыре головы выше него.
Горилла в ответ посмотрел на Сапогова сверху вниз и сердечно, даже как-то душевно, улыбнулся.
Заметив очевидную разницу в головах, Сапогов обрел во взгляде некоторую задумчивость и спросил:
– Фамилия?
– Горилла.
– Хорошая фамилия, – ответил Сапогов и начал скатывать только что закатанные рукава. – Рота, слушай мою команду! Утреннюю зарядку закончили, переходим к водным процедурам!
Пока рота переходила от зарядки к водным процедурам, рядовой Горилла взял у Сапогова знаки отличия и пришил их себе на шерсть. Затем он надел сапоги, пилотку и ремень с квадратной блестящей пряжкой.
День для Гориллы выдался насыщенным и интересным. До обеда рота бегала и прыгала, а после обеда подтягивалась и отжималась.
Но самое интересное случилось ночью.
В три часа ночи в казарме зажегся свет, и старшина Сапогов выстроил всех солдат в нижнем белье возле стены. Лишь рядовой Горилла был одет по полной форме и даже с погонами. С Сапоговым, который снова пил, но на этот раз кофе и на этот раз с печеньем, были все те же Сутулый, Загнутый и Кривой.
– Что случилось, товарищ родной отец? – спросил Горилла. – На нас напали?
– Нет, – ответил старшина Сапогов, – это еще одна добрая традиция. Она способствует укреплению тела и воинского духа. Давай, Сутулый.
Сутулый, потирая кулаки, подошел к солдатам и, как накануне, снова остановился в нерешительности, потому что первым в ряду стоял рядовой Горилла.
– Не буду, подлый товарищ старшина Сапогов! – сказал Сутулый, поворачиваясь к Сапогову. – У меня вдруг открылись глаза, и я понял, что до этой вот минуты вел себя неправильно, издеваясь над моими боевыми товарищами! И нет мне прощения!
– Есть! Есть тебе прощение, – ответил Горилла. – Главное, что ты понял.
– Это что же, елки-метелки, такое?! – заорал Сапогов, не отрываясь от кофе. – Традицию нарушать? А ну-ка, доблестные воины Загнутый и Кривой, отмстите этому отступнику страшной местью!
– А мы тоже поняли, – сказали доблестные Загнутый и Кривой, посмотрев на рядового Гориллу, – и ты нам больше не товарищ, подлый Сапогов!
Кривой и Загнутый подошли к солдатам и сняли шапки.
– Простите нас, наши боевые товарищи, запутал нас подлый Сапогов, сбил с пути истинного. Но теперь мы обратно на него встали и будем на нем стоять твердо. Умрем, а не сойдем!
– Молодцы! – сказал рядовой Горилла. – Ваши товарищи принимают вас в свои