ощутил, как внутри всё сжалось. Наступило время тех самых перемен, которых он так боялся. Дверь в надежду на то, что всё может быть иначе, захлопнулась, окончательно разделив их и оставив по разные стороны.
Тот вечер был последним из тех, что они провели вместе.
– Я бы спросил, есть ли у твоих подчиненных мозг, но, учитывая мое положение, это не лучшая идея. Так что я просто сижу и удивляюсь, пока эти гении сыскного дела отрабатывают свою зарплату, – выпалил Максим, когда на пороге кабинета появился Аркадий Фогль.
Дядя обратил на его реплику не больше внимания, чем на жужжание комара. Папка с бумагами шлёпнулась на стол, и Максим потянулся за документами.
Фотографии с места преступления – не самое приятное зрелище. Перелистывая одно фото за другим, Макс становился всё мрачнее. Конечно, это она – ночная пассажирка. Милое лицо превратилось в алебастровую маску с пустыми остекленевшими глазами. Следы насилия отсутствовали. Ни синяков, ни ссадин, одежда не порвана. На последних снимках фотограф сделал акцент на правой руке несчастной.
Чуть выше браслета на бледной коже темнела угольно-чёрная татуировка. Небольшой круг с вписанными в него символами. Приглядевшись получше, Максим постарался припомнить, видел ли наколку, когда девушка ехала в такси. Татуировки – это индивидуальность, за которую невольно цепляется взгляд. Тем более, если они на виду.
Рисунок казался странным. Для чего молодой особе набивать подобные знаки? Хотя кто поймёт нынешнюю избалованную молодежь.
Крылов успел поведать об убитой. Фамилия Горностай была на слуху у многих. Однажды Максиму довелось побывать на праздничном приёме, устроенном Александром Горностаем. Вот почему лицо девушки показалось таким знакомым. Он видел её раньше.
Максим поднял взгляд на родственника. Дядя сел в кресло, расстегнул пиджак и сложил руки на животе. Он походил на нахохлившегося воробья. Тёмные круги под глазами, растрепанные редкие волосы на макушке.
– У нас есть свидетель, который видел, как Мария садилась в твоё такси.
– Думаешь, я убил её?!
– Неважно, о чём я думаю. Ты понимаешь, что будет, если узнает твоя мать? Её хватит удар! А моя репутация?
Максиму стоило больших усилий удержать язык за зубами. Главу Магического Надзора больше всего волновала собственная шкура и место под солнцем, чем всё остальное. Едва ли он заботился о душевном спокойствии сестры.
– Я всегда знал, что ты пойдёшь по кривой дорожке!
Макс устало прикрыл глаза. Выпады Фогля перестали его задевать. Он давно смирился с тем, что не такой, как все. Максим знал, что бывает с магами, которых лишают сил. Они перестают существовать как личности. Живые призраки в застенках инквизиторской темницы. Он же был слишком мал, когда всё случилось. Ведь невозможно потерять то, что не успел по-настоящему обрести.
А вот для его родителей случившееся стало настоящим ударом. Чета Рахмановых лишилась положения, многие из так называемых «друзей» предпочли отвернуться.