отмахнулась я от этих сомнительных шуток. – Послушать местных старушек, так вы оба бедные-несчастные, не знающие женской ласки, работяги. А Николай так ещё и демон.
– Что? – фельдшер аж подавился куском пирожка от моих слов. – Что значит демон?
– Мне так бабушка сказала, – пожала я плечами. – А до этого ещё Митрич тебя каким-то анчуткой обозвал.
– Да, я тоже слышал! – радостно подтвердил Семён, запихивая себе в рот сразу половину пирожка.
– С ума сойти можно, – растерянно покачал головой Николай. – Это из-за того, что я живу в бывшем доме ведьмы что ли?
– Да кто ж их этих стариков разберёт, – развёл руками Семён. – Может и поэтому. А может ещё по какой причине. Ты ведь у нас в деревне недавно, никто о тебе почти ничего не знает. Вот и выдумывают всякие байки.
– Моя бабушка живёт здесь с самого рождения, – заметила я. – И всё же её называют ведьмой. Я только не понимаю, почему? Когда я была маленькая, за ней подобной славы не водилось.
– Водилось, просто раньше вслух об этом не говорили, – Семён мгновенно стал серьёзным. – Пока Григорий Иванович жив был, никто в сторону Анны Степановны даже косо посмотреть не решался.
– Почему?
– Потому что она была при муже, – веско ответил Семён. – Григорий Иванович мужик был ого-го! Строгий, но справедливый. И кулачища с мою голову – один раз вломит, мало не покажется. Он ведь в жене души не чаял – все это знают. И любому мог рёбра пересчитать, стоило на неё косо посмотреть или слово дурное сказать.
– Да, я помню, – кивнула я, грустно улыбнувшись. Дед, действительно, безумно любил бабушку. Чуть ли не каждый день ей цветы дарил, любую прихоть выполнял. На двух работах работал, только бы семья жила в достатке.
– Вот, а когда он умер, защищать Анну Степановну стало некому, вот и поползли по округе слухи, – продолжил Семён.
– Слухи на пустом месте не возникают, – заметил Николай. – Должна ведь быть причина?
– Ну, как сказать. – Семён смущённо почесал нос. – Ты ведь не дурак, понимаешь, что то, что для деревенских – веская причина, для нормального человека – чушь несусветная.
– И всё же, – Николай продолжал настаивать.
– Да всякое по мелочи бывало. То урожай капусты какая-то тля у всех пожрёт, а у Анны Степановны не тронет. То корова вдруг молоко потеряет у соседки, с которой та накануне поссорилась. Короче, ерунда полнейшая. Но народу ведь не объяснишь! Тут ещё Митрич как с цепи сорвался. У него жена, Фая, болела долго – тебя, Николай, здесь тогда не было, а тогдашний фельдшер пил беспробудно, почти не просыхал. В общем, пользы от такого лекаря не было никакой, вот Фаина и ходила к Анне Степановне – та же при колхозе ветеринаром работа, вроде как в медицине немного разбиралась.
– Ну, да, корова и человек ведь совсем одно и то же, – раздражённо пробурчала я, наливая в крышку из-под термоса обжигающе горячий чай.
– Не одно и то же, – согласился Николай. – Но фармакология едина для всех, только количество действующего вещества пересчитывать надо.
– Ты