.

Карлсон! – орал он на всю улицу, тыкал пальцем в воображаемую кнопку на животе и, зажужжав, раскидывал в стороны руки, изображая полет.

      Сейчас Женька никого не изображал, он тяжело дышал и нетерпеливо смотрел на Кольку:

      – Ну, чего стоишь? Глухой, что ли?

      – Мороженое?

      – Да, мороженое, погнали быстрей, а то все разберут, пока ты тут соображаешь!

      Мороженое в их поселке было редкостью. Совсем недавно на молокозаводе начали делать пломбир, помалу и нерегулярно, двенадцать копеек за пачку в бумажной обертке с бегущими по тундре оленями. Обертка была белая, а тундра и олени синие.

      Мороженое шло нарасхват, и разбирали его влет, за час, а то и быстрее.

      От дома до магазина десять минут ходьбы, но гораздо интереснее было изо всех сил бежать вниз по склону, когда кажется – еще немного, и ты оттолкнешься от кромки обрыва и взлетишь над сверкающей синевой бухты.

      Но до обрыва Колька не добегал, высота была страшенная, даже от мимолетного взгляда вниз сосало под ложечкой.

      Возле продмага – трехэтажного жилого дома из почерневшего от времени бруса замерла очередь. Она тревожно гудела, как обычно гудит длинная очередь у поселкового магазина, когда открытие задерживается слишком долго.

      – Баб Валь, мороженое привезли, не знаете? – спросил Колька.

      – Ишь, ты, мороженое ему! Огурцы маринованные будут давать, болгарские, а он – мороженое. Очередь на час, не меньше. Не достоитесь ведь, шли бы отсюда, не путались под ногами.

      – Достоимся! – сказал Женька, – подумаешь, час. Я за черешневым компотом еще дольше стоял, зато три ящика дали, маме, сестренке и мне.

      Колька и Женька сидели на лавочке за углом магазина, напротив входа в клуб.

      – Ну, как мороженое? – спросил Женька, облизывая край обертки.

      – Нормальное. Но эскимо лучше. Я на ВДНХ когда был…

      – Знаю, знаю, – перебил Женька. – Ты его там килограмм целый съел, и у тебя заболело горло.

      – Что, думаешь, вру? – обиженно спросил Колька.

      – Может, и врешь. Стала бы тебе мать целый килограмм покупать.

      – Да ты у нее сам спроси, если мне не веришь! Ну, может не килограмм, а полкило точно.

      – Полкило! Полкило, это другое дело. Говорят, когда гланды вырезают, тоже полкило мороженого дают.

      – Фигня, – убежденно ответил Колька. – Зинке вырезали недавно, ну, Каблуковой, которая в город переехала… Ничего ей не давали, в горло шприцом укололи, и все.

      – Да не у нас дают, а в Москве.

      – Ну, в Москве. В Москве конечно дают. Там этого мороженого знаешь, сколько!

      – Гляди, автобус! – вдруг сказал Колька.

      – Что я, автобусов не видал?

      – Это тот, в котором мультики показывают. Помнишь, в начале лета приезжал?

      Колька посмотрел на недоеденный пломбир и вздохнул.

      – И зачем мы это мороженое покупали? Знали бы, что автобус приедет, лучше бы билеты купили.

      – Кто ж знал?

      – Кто ж знал… – передразнил Колька. – А все ты! Прибежал, разорался