в милиции принимали на четвертые сутки.
– Безобразие, – прошептала старуха.
Дождавшись момента, когда можно было вставить хоть слово, Дайнека продолжила:
– Поскольку на сумке не было инвентарного номера, мы с Валентиной Михайловной решили, что много лет назад Свиридова ее потеряла. Например, сумочку после спектакля сгребли вместе с реквизитом и случайно сунули в ящик.
– Такое часто бывает! – подтвердила Мария Егоровна. – Однажды после концерта мы собирали сценические костюмы, и я, дура старая, прихватила мужские брюки. Хорошо костюмерную закрыть не успели! Смотрю, идет по коридору артист в белых трусах…
– Мама!
– Молчу-молчу. – Старуха взяла ложку и подложила Дайнеке салата.
Поковыряв его вилкой, она сказала:
– Здесь что-то не складывается…
– Что именно? – спросил Витольд Николаевич.
– Уголовное дело возбуждено не было.
– Для его возбуждения нужны факты, подтверждающие, что в отношении пропавшей были совершены противоправные действия.
– Их не было, – согласилась Дайнека. – Художественный руководитель Дома культуры видел, как она села в машину, на заднем сиденье которого лежал большой чемодан.
– Все ясно, – прокомментировал Витольд Николаевич. – Девчонка просто сбежала с каким-то молодчиком.
– Ее объявили в розыск.
– Обычная практика.
Дайнека строго оглядела всех, кто сидел за столом, будто призывая обратить особое внимание на то, что она сейчас скажет.
– Худрук сообщил, что в руках Свиридовой была сумочка. На самом деле сумка вместе с паспортом тридцать лет пролежала в ящике со сценическим реквизитом.
Людмила Николаевна робко предположила:
– Выходит, девушка уехала без паспорта и без сумки… – и помолчав, добавила: – Или вообще не выходила из Дома культуры.
– Думаешь, ее убили? – спросила Надежда.
– Глупостей не говорите! Дело к ночи, – вмешалась Мария Егоровна и стала раскладывать по тарелкам второе, – давайте лучше поедим!
Откусив кусок котлеты, Дайнека продолжала:
– Сегодня я говорила с Сопелкиным и побывала у матери девушки.
– Сопелкин?.. – Витольд Николаевич прищурился, будто что-то припоминая. – Не тот ли Сопелкин, что работал в Доме культуры?
– Это он видел, как уезжала Свиридова.
– Хорошо его знаю, человек ненадежный.
У Дайнеки мелькнула мысль, от которой похолодел кончик носа.
– А что, если он не видел, как она уезжала? Или видел, но что-то другое?
– И нарочно соврал, чтобы не возбуждали уголовное дело… – подхватила Надежда.
– А вдруг и того хуже… – Мария Егоровна осенила себя крестом. – Не он ли ее убил?
– Ну-у-у… Пошла писать губерния! – Витольд Николаевич поднялся из-за стола и прошелся по комнате. – Угомонитесь, сороки!
Дайнека вздохнула.
– Очень жалко ее мать. Она придумала сказку, что дочь уехала на юг и там хорошо устроилась. Я хотела