Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II
чаще передавать, чем песни. И всем как будто пофигу. Тревогу никто не бьет, словно и не происходит ничего. Люди, что, не понимают, что гибнет всё вокруг, что жить стало небезопасно, что ходить по улицам стало небезопасно, что тонет всё, разбивается. Это же конец…
Она замолчала, и губы её затряслись.
– Да нет, это не конец света, это полоса черная просто, я думаю.
– Да эта полоса уже десяток лет тянется, лучше-то уже не будет. Вот самолёты, например, почему они разбиваются? Ведь с каждым годом технологии по их проектированию всё новей и новей, то есть, по логике вещей, они должны быть надежней с годами. А тут всё наоборот. Это значит, что не зависит от нас ничего в этом мире и беспомощны мы перед природными стихиями, а природа реально обозлилась на нас, или даже не природа, а тот, кто над нею стоит…
– Ну не знаю… – ответил он в растерянности. Ему нечего было добавить к этому исчерпывающему монологу своей подруги.
– Да чего ты вообще знаешь? Ты хоть когда-нибудь задумывался на такие темы или тебе неинтересно, что происходит в мире?
– Задумывался… – ответил он, набирая что-то на клавиатуре своего телефона.
– Да ни фига ты не задумывался… что ты там вообще на телефоне делаешь?
– Звоню на тот свет, узнать, когда мы все погибнем.
Этой шуткой он, конечно, хотел всего лишь снять её дурное настроение, утешить, сделать разговор менее напряженным. Но фраза, брошенная им, не возымела желаемого эффекта.
Потеряв дар речи, она с минуту молча смотрела на него, а потом ушла быстрыми шагами, твёрдо зная, что с подобным разговором больше к нему никогда не обратится.
Он бродил по комнате много часов подряд, очень много часов, пока не упал без сил. После этого он столько же часов смотрел ввысь, пытаясь найти где-то там ответ на свой единственный вопрос. Подставка с проектом была выставлена на своё прежнее место, и произошедшие в нём изменения были очевидны невооруженным глазом. Он мог бы, конечно, всё исправить и наладить процессы, давшие сбои, но надо ли ему это– вот о чём думал он так усиленно, перебирая в уме все плюсы и минусы своего детища. Что дало оно ему? Каких расходов требовало? Да, на него уходило много времени, и времени было, конечно жаль. С другой стороны, он так привык к тому, что этот проект в его жизни всё-таки есть, и ни у кого из его знакомых такого никогда не было и вряд ли будет. Но, занятие музыкой для него, безусловно, было несравненно дороже. Он не мог забыть прощальные слова влиятельного гостя о том, что, если он хочет заниматься серьёзным делом, то-есть создавать музыку, он должен забыть о своём нелепом проекте, иначе путь в большое будущее ему закрыт. Эти слова он не мог просто проигнорировать; бороться с тем, кто произнес их, он тоже не мог, слишком дорого бы это ему стоило. Поэтому он понимал неизбежность своего решения, хоть и не хотел в него верить.
Включив музыку на самую большую мощность, сделав её практически невыносимой для слушателя, он решительно подошёл к компьютеру, регулирующему программу проекта и соединенному с ним толстыми проводами, и с надрывом выдернул основной шнур из сети, питающей всё