ней стоял тот многозадачный парень с телефоном, ученик Агленби, на вид чистенький и солидный. Его часы, судя по всему, стоили дороже, чем машина Моры, а кожу – в тех местах, где она была видна – покрывал загар очень приятного оттенка. Блу никогда не могла понять, каким образом мальчишки из Агленби умудрялись загорать раньше, чем местные. Наверное, потому что весенние каникулы они проводили в Коста-Рике, Испании и тому подобных местах. Этот тип, вероятно, был намного ближе к тиранновой мухоловке, чем она.
– Надеюсь, – сказал он тоном, в котором звучала не столько надежда, сколько уверенность.
Ему приходилось говорить громко, чтобы быть услышанным. Он наклонил голову, чтобы встретиться с Блу глазами. В нем было нечто раздражающе внушительное – при среднем росте казалось, что он очень высокий.
– Мой застенчивый друг Адам думает, что ты очень милая, но он не готов сделать первый шаг. Вон он. Не тот, который чумазый. И не мрачный.
Блу, почти против воли, посмотрела туда, куда он показывал. Там сидели трое парней; один действительно был чумазый, какой-то потрепанный, вылинявший, как будто его слишком часто стирали. Тот, который стукнулся о фонарь, был красивый, с бритой головой. Солдат на той войне, где нет соратников, а есть только враги. А третий выглядел… элегантно. Это слово не вполне подходило, но было очень близко по смыслу. Тонкие черты, некоторая хрупкость, девичьи голубые глаза…
Вопреки собственному благоразумию, Блу ощутила легкий интерес.
– И что? – спросила она.
– Может, окажешь мне любезность, подойдешь и поговоришь с ним?
Блу на одну крошечную секундочку представила, на что это будет похоже, если она подойдет к столику, за которым сидят Воронята, и попытается вести неуклюжий, полный сексистских намеков разговор. Хотя парень и показался ей симпатичным, это была не самая приятная в ее жизни секундочка.
– Скажи, пожалуйста, о чем, по-твоему, я должна с ним говорить?
Деловой Тип с Мобильником ничуть не смутился.
– Мы что-нибудь придумаем. Мы интересные люди.
Блу в этом сомневалась. Но элегантный парень действительно был… элегантен. И, кажется, он испытывал искренний ужас от того, что его приятель разговаривал с ней. И в этом было что-то приятное. На одно короткое, очень короткое мгновение, которое впоследствии вгоняло ее в краску и удивляло, она задумалась, не сказать ли Деловому Типу с Мобильником, когда у нее заканчивается смена. Но тут Дон-ни окликнул Блу из кухни, и она вспомнила правила номер один и два.
– Ты видишь, что на мне фартук? Это значит, что я работаю. Зарабатываю на хлеб.
Невозмутимое выражение его лица не изменилось. Он произнес:
– Я об этом позабочусь.
– Позаботишься? – переспросила Блу.
– Да. Сколько ты обычно зарабатываешь в час? Я всё улажу. И поговорю с твоим менеджером.
На мгновение Блу утратила дар речи. До сих пор она не верила людям, которые утверждали, что утратили дар речи, но вот Блу открыла рот – и поначалу оттуда вырвался только воздух. Потом нечто вроде смеха. И, наконец, она с трудом выговорила:
– Я